косьба. Вот я насчет завтра и подумал. Там до берега – версты три, даже и того меньше. На катер бы сволокли, а уж здесь-то, на барже, я частями высушу да и приберу.
– Косцов надо, – сказал Иван. – Ты да я – много ли наработаем?.. Ты вот что, Игнат Григорьич, ты Еленку за Пашей направь. За Пашей да за Михалычем: он сам помощь предлагал. А я на топлякоподъемник смотаюсь, Васю с Лидой попрошу. Да пусть Еленка косы у Никифоровых возьмет: у них есть…
Договорившись, Иван торопливо вернулся на катер. Сергей сидел в кубрике и прилежно трудился над радиотехникой.
– Ты чего… тут? – удивился Иван.
– А где мне быть?
– А Шура?
– Ах, Шура! – Сергей встал, с хрустом, с вывертом потянулся. – Черт ее знает. Может, дома ревет, может, на чужом пиджаке сидит… – Он поглядел на Ивана, засмеялся: – Чудак ты, капитан, честное слово, чудак! По-твоему, если девке чего на ум взбрело, так сразу надо поддакивать, да? Нет уж, сроду они мной не командовали и командовать не будут.
– Дело ваше, – сказал Иван. – Сейчас к Васе сходим, на топлякоподъемник.
По пути Иван рассказал о покупке и о том, что завтра надо косить на Лукониной топи.
– Надо так надо, – сказал Сергей. – Правда, косец из меня плохой.
– Затемно пойдем.
– Ну?
– И назад – затемно. Весь день с комарами.
– Ну?
– Все-таки выходной завтра…
– Что ты меня отговариваешь?.. – усмехнулся Сергей. – Ты прямо скажи: нужно – поеду, не нужно…
– Нужно, – улыбнулся Иван.
– Ну, и кончен разговор!..
Вышли, когда чуть просветлело. В предутренней тишине особенно громко стучал мотор. Иван стоял за штурвалом, Сергей курил, сидя на высоком комингсе рубки.
– А ничего, что катер без спросу взяли? – спросил он вдруг.
– Ничего, – сказал Иван.
Шкипер, Михалыч и Вася курили на корме, прячась от ходового ветерка. «Волгарь» бежал на полных оборотах, носовые волны елкой расходились по сонной реке. Иван придвинул табурет, сел.
– Странно, – сказал Сергей. – Сидишь за штурвалом. Непривычно.
– А-а. Знаешь, сколько я порогов обил, пока за штурвал пустили? Медкомиссия отказала вчистую: только на берегу.
– Заново комиссовали?
– Нет. Просто само собой, вроде все в порядке. Врачи молчат, начальство молчит, и я молчу. Молчком и работаю.
Из-за рубки вышел шкипер:
– Держи на стрежень, Трофимыч. Протокой не пройдешь: мель.
Катер повернул за мыс, и сразу берега расступились, исчезнув где-то за туманной линией горизонта, и вокруг разлилась вода. Желтая, почти неподвижная, она затопила все низины, все ложки, и мертвые березы по пояс торчали в ней.
– Гиблое место, – вздохнул шкипер. – Даже птица стороной облетает.
– Одна береза, – сказал Сергей.
