Иди куда хочешь, уговаривай нашего Фауста, и делайте что хотите. Только не трогайте меня. Меня нельзя трогать руками, Кельвин, на мне уже живого места нет. Давай, выклянчивай у него новую… копию…
– Снаут!
Он сжался от моего окрика и вновь потянулся к бокалу. Сделал несколько громких глотков и неожиданно остро взглянул на меня:
– Я против, Кельвин, но ты не обращай на меня внимания. Дерзай, пробуй, экспериментируй. Контакт – святое дело. Только без меня. С меня довольно. Я больше ничего не хочу… вообще ничего… Иди к Сарториусу, Кельвин. Но если сюда явятся чудовища… пеняй на себя.
Все. Иди.
Никакие слова не смогли бы переубедить меня. Я не нуждался в согласии Снаута. Я не нуждался ни в чьем согласии. Я должен был предпринять эту попытку, должен! Иначе мне оставалось, как некогда это сделал Севада, направить машину в глубь какого-нибудь подвернувшегося быстренника. То, что все эти дни и ночи – безысходные дни, одинокие ночи! – зрело во мне, должно было воплотиться в действие. Боль утраты не стихала, эта боль угрожала самому моему существованию. Дважды потерять… Дважды… Это было невыносимо.
– Я попытаюсь, Снаут, – сказал я.
Он только слабо кивнул в ответ. Я закрыл за собой дверь его кабины и направился к Сарториусу.
По дороге к лаборатории – Сарториус сделал ее своим жильем и, кажется, даже не заходил в свою комнату – я все-таки заглянул в библиотеку и связался с ним по видеофону. Доктор Сарториус был не из тех людей, к кому можно заявиться в любое время дня и ночи, не договариваясь о встрече заранее.
– Добрый день, – сказал я, когда на экране появилась узкая, склоненная немного набок голова Сарториуса с ежиком серых волос и большими синеватыми ушами.
Сарториус молча кивнул и выжидательно вперил в меня неподвижный взгляд своих холодных глаз, скованных контактными линзами. Его длинная нижняя челюсть слегка пошевеливалась, словно он что-то перекатывал во рту.
– Я хотел бы с вами поговорить, доктор Сарториус. Насчет одного эксперимента.
Возможно, мне показалось, что его худое лицо на мгновение исказилось.
Сарториус пожевал синеватыми тонкими губами и осведомился высоким носовым голосом:
– Этот эксперимент есть в плане работ?
– Нет, – ответил я. – Но эксперимент… – я сглотнул, – любопытный.
Могу ли я прямо сейчас зайти к вам?
Сарториус окинул меня пронзительным взглядом, но я видел, что попал в цель – мои слова его явно заинтересовали. Он вновь молча кивнул и отключил свой видеофон.
Поднявшись наверх, я вошел в светло-голубой зал лаборатории.
Сарториус, одетый в свой обычный кремовый комбинезон, возился в дальнем углу у аппаратуры и не сделал ни одного движения мне навстречу – просто поднял голову, убедился, что это я и вновь перенес все внимание на обширный пульт управления своими сложными приборами, работающими без замены уже не один год; институт не
