style="font-size:15px;"> – Я не умею играть в покер, – сказал Анатолий, – будем играть в трынку. Кстати, у тебя сколько отобрали в Парке?
– Шесть тысяч.
– Много. Мы можем пойти, и вернуть их назад. Скорее всего, судя по вашим описаниям это был Волчок.
– Не отдадут, – сказала Нат. – Они уже все поделили.
– Мне отдадут. Когда меня посадили, я вошел в барак, в меня сразу кинули сапогом. Я думаю: че делать? Взял этот сапог и бросил его обратно. Попал не в того. Он мне говорит:
– Ты че борзеешь? Я в тебя не кидал.
– Брось в него. Скажи:
– От меня.
– И чего? Больше приставать не стали? – спросила Нат.
– Один из них и был Волчок, – сказала Галя.
– Как ты узнала?
– А ты, чё, до сих пор не в курсе, что я Медиум.
– Что такое Медиум? – спросил Анатолий.
– Экстрасенс.
– Вот сейчас мы и проверим, – сказал он, – какой ты экстрасенс. – Предложил мне сдать карты. – Или я сдам.
– Нет, давай мне, – сказал я.
– По сколько ставим? – спросил Анатолий, выдав из кассы каждому из нас по триста рублей.
– По трешнице, – сказала Нат.
– По пять, – сказала Галя.
– По десять.
– Хватит по пять, – сказал завсклад. – А то неинтересно будет, быстро проиграетесь. Тем не менее, я даю сразу полтинник, – сказал он, посмотрев карты.
– А я? – спросила Галя.
– Ты экстрасенс, должна знать, что делать дальше, – сказала Нат.
– Ну, хорошо, десять.
– Десять и десять, – ответил я.
– Я ничего не понимаю в этой игре. Вольдемар, то есть Альберт, посмотри, сколько у меня.
– Нельзя, нельзя! – вспомнила правила Галя. – Нет, а иначе играть будет не интересно.
– Конечно, нельзя, – выдохнул дым Мальборо Толя.
– Ладно, мне сколько надо ставить? Двадцать? Хорошо, я ставлю двадцать. У меня здесь… – она выложила карты на стол, – двадцать, правильно?
– Мей би, и правильно, – сказал я. – но ты не имеешь права вскрываться.
– А кто может?
– Только я! – воскликнула Галя.
– Не всегда, – сказал Анатолий, – и разлил всем по пятьдесят граммов финского брусничного ликера.
– Спаиваешь? – спросила Нат, она подняла стакан и посмотрела на свет.
– Вы им отдали деньги, и они сразу отстали? – спросил он.
– Нет, они хотели меня трахнуть, но я сказала, что до вечера больше никому не дам.
– Почему ты так сказала?
– Должна же я была поддержать реноме Альберта, – она ласково посмотрела на меня.
– Что значит, реноме? – не понял Анатолий.
– Это значит только то, что значит, – сказала Нат. – Это я ее научила. Форма благодарности – буква ё и три точки – то есть трахальщику. Что, мол, было хорошо,
