и втискивает на его место аморфное нечто. Воспитание мужчины-цэрпера – это лоботомия характера. И как после этого можно говорить, что стоит подпускать этих ничтожеств к детям? Ведь большинство цэрперок вынуждены обращаться за некачественным генетическим материалом. Если бы я была цэрперкой, я предпочла бы остаться бездетной, чем покупать ген. мат. в Банке – лучше никогда не пережить этап «Родительство», чем получить из лона суррогатной матери дочь, похожую на одно из этих скрюченных существ в директиве 0.
У главного входа в парк стоит несколько сотрудников ЗОПа. Ворота почему-то закрыты.
– Санитарный день, – выдаёт один из охранников, приглаживая огромной ладонью свою профессиональную причёску «Платформа». Мужчина красивый, темноглазый, светло-русые волосы, треугольники верхней губы чётко очерчены – очень похож на меня. Мог бы стать хорошим донором. Жаль, что все зоповцы стерильны.
– Ага, – протягиваю я, засмотревшись на широкие плечи зоповца. – Подождите. Как закрыт? Я была внутри меньше часа назад.
– Непредвиденные обстоятельства.
«Из-за листовок», – подсказывает мой внутренний голос. – «Пока они их все соберут…»
– До какого времени будет закрыт парк?
– До второго квартала суток завтрашнего дня.
Я разворачиваюсь и иду вдоль ограждения. И где мне теперь искать Киль? В сообщении было сказано, что если встреча не состоится до 21.45, переносим всё на другой раз. Но на моём браслете почти не осталось Средств.
«Мерзкие особи второго пола!» – ворчит мой внутренний голос. – «Если бы в парке установили камеры, никто не осмелился бы устроить там этот бардак!»
Этого они и добиваются. Зоповцы. Всё взять под свой контроль. Особи второго пола не могли добыть ручку и бумагу, они и пользоваться-то ими не умеют. Это дело рук ребят из ЗОПа. Они сделали листовки у вЫселов, и сами же их разбросали. Могли бы не устраивать спектакль, действовать открыто. То, что я сегодня видела на площади – гораздо хуже, но там свою причастность они не скрывали.
Нужно всё-таки попробовать добраться до памятника.
«Сейчас?!»
А когда ещё? Вдруг Киль там? Вот будет позор, если она смогла туда попасть, а я – нет, и из-за меня встреча сорвалась.
Я ещё раз оглядываюсь по сторонам. Здесь только тротуар разделяет парк и стадион «Спарта». Нет директив, и пустынно. Диагонали, создающие причудливый узор забора, служат мне ступенями. Немного усилий, и я на запретной сегодня территории.
В парке работает аварийное освещение. Оно ложится мутным красным отблеском на выпуклые конусы пластмассовых кустов. Очень тихо. Я включаю эргосум на режим паралича. Прохожу мимо искусственных елей, и следую к памятнику. Я уже вижу его впереди, потому что аллея идеально прямая. Дорожная поверхность гладкая, не скользкая. Когда парк работал, на дороге голограмма изображала накрываемую волнами
