акромя этого «Моэта», тащи еще водки! – приказал Сабуров, и официант поспешно убежал. – Неплохо бы поразмяться, – изрек гуляка. – Сплясать бы неплохо. Краковяк или хоть гопака.
– Что-то уж больно старомодное, – отозвалась Вера.
– Нам и такое сойдет. Пойду закажу…
Сабуров поднялся, при этом заметно качнувшись, схватил девушку за руку и повлек ее за собой из кабинета.
Струнный оркестр, развлекавший публику, которой, впрочем, почти не наблюдалось, состоял из двух молодых людей и такого же количества девиц. Молодые люди, облаченные во фраки, играли на скрипках, а девицы в длинных кисейных платьях – одна на виолончели, другая на арфе.
– Краковяк знаете?! – рявкнул Сабуров.
Оркестранты испуганно воззрились на него.
– Краковяк, говорю, сбацайте!
– Мы такую вещь играть не умеем, – сообщил худосочный скрипач.
– А-а… Деньги нужны, – глумливо произнес Сабуров. – Извольте, получите… – Он извлек новую пачку долларов, отмусолил четыре бумажки, протянул скрипачу: – Давай, земеля!
Тот отвел руку с купюрами и отрицательно качнул головой.
– Не умеем, – равнодушно повторил он.
– Ну, тогда… – Сабуров задумался. – Ну, тогда хоть кадриль или полечку.
– Польку – пожалуйста! – воскликнула арфистка и, поспешно поднявшись, почти выхватила деньги из рук Сабурова.
– Начинайте, – махнул тот платочком.
Оркестрик затянул старомодную мелодию. Сабуров подхватил Веру и сделал несколько па. Одной рукой добрый молодец поддерживал свою партнершу, а другой махал над головой платком. Неожиданно он остановился.
– Не то играете! – крикнул он музыкантам. – Ох, не то!
Гуляка подскочил к виолончелистке, вырвал у нее смычок и замахал им над головой, пытаясь дирижировать. Однако в его руках сия принадлежность струнного инструмента скорее казалась похожа на шпагу. Сабуров грозно вращал смычок, словно собираясь стукнуть им кого-нибудь. Так и случилось.
Оставшись без орудия производства звуков, виолончелистка осторожно положила инструмент на пол, подошла к Сабурову и схватилась за смычок.
– Ты чего? – опешил тот.
– Отдайте, – тихо произнесла виолончелистка.
– Чего тебе отдать?! – взревел Сабуров
– Смычок.
– На, получи!
Сабуров с размаху треснул виолончелистку смычком по голове. Та закрыла часть лица и лоб белыми, пухлыми руками и беззвучно зарыдала.
– Эй, мужик, ты чего это себе позволяешь! – заорал другой скрипач, довольно плотный парень. Фрак, казалось, готов был расползтись у него в плечах.
– И тебе, и тебе – на! – перешел в наступление Сабуров. Смычок в его руке свистел как хлыст.
На небольшой сцене, где еще недавно музицировал квартет, началась свалка. Жалобно зазвенела упавшая арфа, завизжала рухнувшая следом на свой инструмент арфистка.
