через луг – к опушке, и скрылись среди деревьев.
Пруденция так и осталась стоять, разинув рот.
Меж тем к ее двору приближалась странная процессия.
Первым ехал шагом на крошечном осле карлик в пестрейшем наряде: одна штанина желтая, другая лиловая, блио с гербом – всех известных Марции цветов, правый рукав зеленый и по локоть, левого нет вовсе, а плащ – серый, дорожный, и оторочен потертым мехом.
В поводу этот карлик вел рыцарского коня – обычного коня в конской броне. А вот в седле сидел человек в доспехах, без шлема (шлем висел у седельной луки) и с завязанными глазами.
Далее ехала дама в глубочайшем трауре – даже черная вуаль была двойной. Ее сопровождали два оруженосца.
– Скажи, поселянка, далеко ли до Змеиного леса? – так обратился к Пруденции карлик.
– Три мили вдоль речки, потом взять вправо, там будет развилка, и от развилки десять миль, – подумав, доложила Пруденция.
Рыцарь с завязанными глазами достал из кошеля и наугад бросил ей золотую монету. После чего карлик повел его коня дальше, и процессия миновала ворота крестьянского двора.
Пруденция, покопавшись в грязи, подобрала монету, и вовремя – один из оруженосцев уже скакал к ней, причем дурное намерение было у него написано на роже такими крупными буквами, как в большом церковном молитвеннике.
– А шиш тебе, – сказала Пруденция, выставляя вперед навозные вилы. – Разлетелся!
– Дура, был же уговор!
– Знать не знаю никаких уговоров.
– Твой муж подписал условие…
– Вот с Юнием Брутом и разговаривай, а я знать ничего не знаю. Пошел вон отсюда, а то закричу!
Рыцарь с завязанными глазами еще не так далеко убрался, чтобы не услышать вопля здоровой глотки, привычной на лугу перекликаться с косарями, а на озере – с рыбаками.
– Допросишься, – сердито пообещал оруженосец и поскакал догонять свою процессию.
Пруденция долго еще не опускала свои вилы.
Монета пришлась кстати – Марцию и впрямь следовало бы отослать к родне. В семнадцать лет девица должна быть замужем – и все тут. А золотой – это два красивых платья, две пары башмаков, зимняя накидка и много прочих вещей, необходимых невесте для полного счастья. Будут эти вещи – глядишь, и жених найдется.
Марция и Гай далеко от опушки не убежали – стояли тут же за березками и смотрели на луг.
– А я тебе говорю – что мы тут хорошего видим? Что, кроме навоза? – спрашивала, еще всхлипывая, Марция. – И всю жизнь будем в этом хлеву торчать, и помрем в этом хлеву, и в навозной куче нас закопают!
– Тихо ты, дура, – отвечал ей на это брат. – Нудишь и нудишь… нудишь и нудишь… и замуж тебя никто не возьмет…
– Так некому же!.. А ты – дурак! И никто за тебя замуж не пойдет!
– Больно надо! А ты сметану ночью воруешь!
– Сам ты сметану воруешь!
Они отвлеклись от наблюдения и не заметили, что через луг проскакала на сером своем жеребце
