принялся выворачивать карманы, из которых посыпались какие-то камни. Мальчишка наклонился, чтобы подобрать их и снова сунуть в карманы, но Фанни принялась отшвыривать их в стороны носками кроссовок.
Сцена была дурацкая, и камни были дурацкие, слишком легкие, таким не под силу противостоять стремительному подводному течению Сены. Тело мальчишки выкинуло бы вверх, и оно поплыло бы под мостами, и этот лоб мерцал бы сквозь зеленую воду, и черные волосы влачились бы за ним…
И Фанни, не выдержав этой воображаемой картины, вдруг закричала:
– Не надо! Прошу тебя!
Крик ее был так страшен, что они с мальчишкой оба оторопели и уставились друг на друга.
Потом лицо его расплылось в глазах Фанни, и она услышала его жалобный, срывающийся детский голос:
– Не надо, не плачьте, вы что?
– Ничего, – сказала Фанни хрипло, с силой проводя рукой по лицу и сминая ресницы. – Я не плачу, это просто ветер.
– Да, – нерешительно согласился он и отвел было глаза, но тут же снова взглянул на Фанни чуть исподлобья, сквозь эти спутанные пряди волос.
Она не знала, не понимала, сколько прошло времени.
– Извините, – сказал, наконец, мальчик, – вам, наверное, пора. До свидания, спасибо большое.
Он протянул руку, и Фанни вложила в нее свою. Мальчишка тряхнул ее, легонько сжал, отпустил очень бережно, потом улыбнулся – ох, Пресвятая Дева, что же сделала с его лицом и глазами эта мгновенная улыбка, каким светом зажгла! – и ринулся прочь по мосту, перебежал набережную и исчез где-то в переулках, ни разу не оглянувшись.
Фанни точно знала, что он не оглянулся, она ведь смотрела ему вслед.
А вот чего она не знала, так это того, что на нее все это время тоже смотрели. Наблюдатель находился буквально в десятке метров от них – прятался между закрытых ларей, где днем топчутся букинисты. Ему было видно все, и по выражению лиц Фанни и этого спасенного юноши он вполне мог догадаться о содержании их разговора.
Наблюдатель всматривался и удовлетворенно кивал: все шло по плану. Дай бог, чтобы события так же развивались и впредь.
Наблюдавший за Фанни человек не последовал за ней, когда она медленно пошла по мосту, а потом, наконец, побежала. Со стороны могло показаться, будто она решила догнать парня, может, провести с ним еще одну душеспасительную беседу, однако наблюдатель знал, что таков маршрут ее обычной утренней пробежки: через Пон-Неф, потом по набережной Сите до Пон-Рояль, потом через Тюильри и Лувр на площадь Колетт, мимо Комеди Франсез на улицу Ришелье, оттуда до улицы де ла Бурз, откуда всего несколько шагов до ее дома на углу рю де Колонн.
Этот человек хорошо знал маршрут Фанни, потому что следил за ней давно.
А вот о чем он не знал, так это о том, что за ним самим тоже кое-кто следил этим сумрачным февральским утром, которое, впрочем, с каждой минутой становилось все яснее. На сегодня синоптики обещали некоторое
