шпаклевал. И – вуаля. Машина мечты готова!
Гордый Воробьев ловко оседлал кресло из кожзама и выдвинулся на родину предков, в деревню. Уж очень ему хотелось посмотреть, как опупеют и пожелтеют от зависти селяне, у которых он в отрочестве таскал на огородах все, что плохо или слишком хорошо лежало, и которые обещали ему в те славные дни юности тюрьму, виселицу и порку одномоментно.
Резво мчался железный франкенштейн по проселочным пыльным дорогам, пока на его пути не возникло мычащее колхозное стадо. В приоткрытое окно Воробьев безмятежно наблюдал, как суетящийся пастух в кепочке перегоняет коровушек через дорогу. Вдруг одна не в меру любопытная животинка вплотную боком придвинулась прямо к левой дверце машины. Воробьев высунул длинную руку атлета из приоткрытого окна и дернул корову за…. Муж романтично считает, что за вымя, а я, стоя на путях социалистического реализма, думаю, что за хвост. Координат Воробьева у нас нет. Два года назад мы встретили его с женой в Ашане, но спросить при жене, за что же он дернул корову, постеснялись.
Короче, корова в ответ нанесла прямой удар копытом прямо в дверцу новосклеенного авто. И грустный Воробьев, как ежик из известной песни, уже с дырочкой в левом боку поехал дальше.
Теперь вы понимаете: более торжественной процессии нельзя было и представить. Педантичная и суровая Катька выстроила нас перед машинами и попросила показать уши, руки и документы. Уши и руки были у всех, документы не взял легкомысленный свидетель Иваныч. «Ага, – сказала Катька, – вот из-за тебя их и не распишут». Все задрожали, но быстро нашли выход из ситуации.
Иваныча запихали в Запор, за руль Запора посадили еще одного Сашкиного друга – Гришку по прозвищу Грязный Конец. Такое ужасное прозвище досталось ему совершенно незаслуженно и случайно. Как-то на участке около нашей дачи мы большой компанией сидели на деревянной лавке у костра и жарили шашлыки. Гришка сидел с краю, задумчивый и интеллигентный, как всегда. К костру подошел еще кто-то из наших друзей, и я попросила Гришку подвинуться. «Не могу, – грустно произнес он, – у меня грязный конец». И все. И навсегда.
И теперь в разговорах постоянно: «Какой-какой Гришка? А! Тот, у которого…» Как вы понимаете, это характеризует не с лучшей стороны только маловоспитанных друзей Гришки, но уж никак не его самого. Сам же Гришка, доблестный друг и верный товарищ, тут же помчался с Иванычем за его паспортом, а мы, бибикая, хихикая и кукарекая, поспешили на встречу с несчастными доверчивыми работниками ЗАГСа, которым было бы лучше, право, в этот день не выходить на службу.
Об этом
…Мамочке я сообщила о том, что собираюсь замуж, без всякой патетики и подготовительных мероприятий.
Мало мы щадим в молодости родителей! Мама побледнела, позеленела, покраснела, и все это как-то единомоментно. В глазах ее читалась напряженная работа мысли. Она, бедняга, наверное вспомнила, что единственный ее со мной разговор об интимных
