в результате чего карьера звезды не сложилась. Старенький автомобиль плохо слушался рулевого управления, в нем постоянно что-то дребезжало и взвизгивало, и на скорости пятьдесят миль в час все эти шумы в сочетании с ровным урчанием мотора создавали своеобразный аккомпанемент. Радиоприемник работал отвратительно и ловил только местные станции на протяжении двадцати минут, не более. Певица часто подпевала приемнику, а ее брат хранил молчание и по большей части спал на заднем сиденье. Ричер сидел за рулем по восемнадцать часов в сутки в течение трех дней, но, когда они приехали в Нью-Джерси, чувствовал себя так, будто провел отпуск в приятной компании.
Дом, где должны были жить и выступать брат с сестрой, оказался клубом при мотеле пятого разряда с концертным залом, расположенным в восьми кварталах от побережья, а менеджером выступал парень, от которого вряд ли следовало ожидать уважения к контракту и точного соблюдения всех его пунктов. Поэтому Ричер лично пересчитывал количество слушателей в зале, определял точную сумму доходов певицы и следил, чтобы в конце каждой недели в конверте ей была передана именно та сумма, которая причиталась за выступления. Все это происходило на глазах у менеджера и злило его все больше. Этот тип начал делать таинственные звонки, а во время разговора прикрывать трубку рукой и злобно поглядывать на Ричера. Тот пристально, не моргая, смотрел на менеджера и холодно улыбался. Он выдержал два выходных дня по три серии концертов в день, но затем им овладело беспокойство. Его стал донимать холод. В голове звучала песенка из репертуара «Мамас энд папас»: «Будь я сейчас в Лос-Анджелесе, мне было бы уютно и тепло». В понедельник утром Ричер собрался изменить свое решение и выйти на дорогу, чтобы поймать машину и двинуться в обратный путь, но в этот момент, сразу после завтрака, старый молчун увел его в сторонку и наконец-то заговорил.
– Я хочу попросить вас остаться с нами, – прошамкал старик, при этом его беззубый рот прошепелявил «попрошить ваш».
Ричер не ответил, но в слезящихся глазах этого пожилого джентльмена заметил нечто напоминающее надежду.
– Если вы уедете, менеджер начнет нас обманывать в тот же день, – продолжал старик. Он говорил это так уверенно, как будто жульничество со стороны менеджеров частенько поджидало музыкантов, причем с таким же постоянством, как спущенные шины или простуда. – А пока нам платят, мы накопим денег и доберемся до Нью-Йорка. А там, глядишь, познакомимся с Би-Би Кингом и снова воскреснем, возродим свою карьеру. Между прочим, такие парни, как ты, тоже могут пригодиться в нашем бизнесе. Помни об этом.
Ричер ничего не сказал.
– Конечно, я вижу, ты чем-то обеспокоен, – вздохнул старик. – Глядя на такого менеджера, можно предположить, что и исполнители, возможно, тоже замешаны в темных делишках.
Ричер
