словно отряд солдат, прочесывают территорию, водя узкими длинноклювыми бошками из стороны в сторону. Как одна из них вдруг замирает и выстреливает клювом, словно из автомата: раз, два, три… клац-клац. И вот ее смертельное оружие уже выхватывает из зеленой поросли лягушку-партизана. А я смотрю на это все из окна и понимаю, что мне достаточно этого, чтобы жить. Так что, Миа, – я дауншифтер и ты зря ужинаешь со мной в этом роскошном ресторане.
«Откуда ты знал про девочку в Ку-Де-Те? И как ты выигрывал в казино?» – задаст мне она прямые вопросы, которых не избежать. А я скажу – я долбаный наркоман, у меня поврежден мозг. Я не видел никаких снов более года. А потому все эти образы, которые ты видишь ночью, они где-то копятся в голове, и иногда я брежу. Я вижу чертовы дежавю. Мне кажется, что все это было. И я вижу это слишком часто, чтобы мне было интересно насыщать свою жизнь событиями. Меня вполне устраивает мой отшельнический образ жизни. Чем меньше событий, тем меньше дежавю. Может, это все кажется тебе странным, но в мире полно странностей. И ты каждый день смиряешься с этим. Мою странность тоже надо просто принять и не удивляться ей.
«Зачем ты фотографируешь деревья?» – спросит она.
Это меня успокаивает – скажу я ей. У меня не все в порядке с психикой. Около года назад, в Москве, я испытал ужасный стресс, и мне просто необходимо делать что-то такое… умиротворяющее. Мне врач сказал, ходи на берег и слушай океан… или фотографируй деревья. Я чередую эти процессы.
Вот что я скажу Миа, когда она вздумает задавать мне вопросы. Все это почти полная правда. И этого объема информации достаточно для нее. А что я попрошу у нее? Я попрошу ее помочь мне с переводом. Может, она сможет более толково расспросить у всех этих старцев, какое дерево на острове самое древнее и где оно растет. Мне бы это очень помогло. И уверен, что вид этого дерева баниан очень успокоил бы мою нервную систему. Мне бы очень хотелось посидеть и помедитировать в его тени. Вот о чем я попрошу Миа.
Я подъезжаю к Саронгу. Выхожу из машины и прохожу в зал. Замираю прямо в центре под роскошной люстрой и оглядываюсь по сторонам. Миа нигде нет. Наверное, пришел слишком рано, – думаю я и занимаю один из удаленных, укрытых от лишних глаз, столик на четверых.
Ненавижу столики на двоих. Мне за ними слишком тесно. Мне кажется, что они ущербны. Даже если я планирую быть только вдвоем, мне все равно хочется чуть больше пространства. В ресторанах плохо относятся к таким вот посетителям, и хостес непременно сделает попытку пересадить вас за столик для двоих. Поэтому в таких случаях я всегда вру. Говорю, что нас будет, наверное, трое. Когда к тебе придет только один гость, будет уже слишком поздно. К тому же мало ли. Обстоятельства ведь могут у кого угодно измениться, и мой второй гость может почему-то задержаться или вовсе не прийти. Я заказываю мартини бьянко со льдом и долькой лимона. Двойную порцию. Блюда буду заказывать, когда придут мои гости.
Мне приносят мартини, и я жадно выпиваю его почти залпом и
