у тебя нет игрушек? – спросила я с искренним удивлением.
– Я уже не маленькая, – процедила девочка с презрением. Но я уловила в ее голосе еще кое-что. Это был страх.
Поддавшись внезапно нахлынувшей жалости, я поднялась со своего места, решительно подошла к Наташе и попыталась погладить ее по голове. Она увернулась и бросилась навзничь, изо всех сил колотя по полу руками и ногами. Лицо ее побагровело и сильно дергалось, глаза остекленели. Я слышала ее прерывистое дыхание и не знала, как поступить. Стоять и смотреть, как девочка бьется в припадке, было выше моих сил, но и позвать на помощь я не решалась. Что-то подсказывало мне, что это не поможет.
Пришлось сделать над собой усилие, чтобы голос звучал ровно:
– Наташа!
Девочка как будто не слышала.
Я наклонилась и протянула руку. Наташа оскалилась, словно собиралась меня укусить, но вдруг лицо ее разгладилось, в глазах мелькнуло удивление.
– Откуда у тебя шрам? – спросила она нормальным голосом.
– Это у меня с детства, – испытывая неловкость, я поскорее одернула рукав, чтобы скрыть довольно уродливый шрам на запястье. Но Наташа перехватила мою руку. Ее пальцы были ледяными, но в движении не было больше агрессии. Она разглядывала шрам с интересом.
– Большой какой, – проговорила она с уважением. – Что случилось?
– Не помню, – честно ответила я. – Наверное, упала.
В глазах Наташи появилось недоверие, а я попыталась перевести разговор на другую тему. Возле окна я заметила мольберт с приколотым на нем чистым листом. Рядом на широком подоконнике лежала палитра и разбросанные кисти.
– Ты любишь рисовать? – Наташа снова насторожилась, но я сделала вид, что не заметила. – Покажи мне свои рисунки, пожалуйста.
– Тебя не интересуют мои рисунки, – отрезала девочка. – Ты только притворяешься, что тебе интересно.
– Но мне действительно интересно. Честное слово.
Я протянула руку ладонью вверх. Несколько секунд Наташа сверлила меня взглядом, потом пожала плечами, привстала, потянулась и достала из-за батареи большую папку с тесемками. Тесемки размахрились. Было понятно, что папкой часто пользуются. Она была так набита рисунками, что ее кожаное брюхо трещало по швам. Я развязала тесемки и достала первый рисунок.
Наташа оказалась очень талантливой. Я с искренним интересом рассматривала пейзажи и портреты, легко узнавая нарисованное. Вот вид из окна этой комнаты. А это пруд в центре парка, окруженный цветущими розами. Сейчас для роз еще слишком рано, значит, Наташа рисовала это прошлым летом.
– Какая прелесть! Как это у тебя получается?
– Не знаю, – засмущалась девочка. – Я просто рисую то, что вижу.
Она придвинулась ближе ко мне, но я сделала вид, что не заметила, продолжая разглядывать прекрасно выполненные акварели. И вдруг вздрогнула. Большой лист чуть не выпал из моей руки.
Картина слегка напоминала знаменитое полотно «Княжна Тараканова в темнице»,
