волос. Она кивнула, но так и не повернула головы.
Я тихо встала и вышла из комнаты, осторожно прикрыв за собой дверь. Теперь я знала, что надо делать. Во-первых, найти хорошего психиатра и заставить Наташиных родителей показать ему ребенка. А во-вторых, вычислить сволочь, которая внушила девочке весь этот бред. И не дай бог, это окажется Карина…
Оценить приготовленную мной на ужин запеканку было некому. Наташа поела без аппетита, а старуха и вовсе отказалась. Карина и Сальников еще не вернулись с пикника, Татьяна к ужину не вышла.
Я убрала со стола и наконец-то смогла уйти в свою комнату. За целый день мне так и не довелось ее как следует рассмотреть, времени не было. Никто не согласился бы жить здесь добровольно: пара ковриков на полу были сильно попорчены молью и выглядели так, словно их подобрали на помойке. К одной стене прижались убогая кушетка с продавленными пружинами и кресло без одного подлокотника. Двухтумбовый стол со стулом у окна и несколько крючков на стене довершали обстановку. Похоже, на прислуге здесь сильно экономили. Вдобавок ко всему здесь было грязно. Люся не утруждала себя уборкой. В выдвижном ящике стола я обнаружила забытый предыдущим жильцом маленький фотоальбом и кое-что по мелочи: начатый тюбик помады, расческу, круглое зеркальце и странное сооружение из двух карандашей, скрепленных крест накрест аптечной резинкой. Повертев в руках самодельный крест, я отложила его к остальным мелочам, собираясь завтра утром передать их Люсе. Фотоальбом поначалу меня не слишком заинтересовал, я открыла его из чистого любопытства, но тут же передумала.
Столик в моей комнате стоял возле окна, выходящего в сад. Сразу за садом начиналась березовая роща. Через нее шла тропинка, которая поднималась к холму, заросшему густым лесом. Однако в тот момент живописный вид из окна интересовал меня меньше всего, все мое внимание занимали фотографии в альбоме. Их было всего четыре. На всех я увидела одно то же лицо кареглазой девушки с шапкой каштановых кудрей. Девушка улыбалась в камеру, а перед моими глазами стояло совсем другое лицо: бледное, с искривленным ртом и горестным надломом бровей. И все же сходство было поразительным. Эту девушку я видела совсем недавно, на одном из страшных рисунков Наташи.
Я еще раз внимательно просмотрела фото, не в силах представить эту хохотушку мертвой, настолько в ней бурлила жизненная энергия. На всех снимках девушка была одна, только на одном, позади, угадывалось очертание человеческой фигуры. Рассмотреть черты лица попавшего в кадр человека я не смогла – он был слишком далеко, но, судя по всему, это был ребенок, девочка. Девочка как девочка, даже не знаю, почему я обратила на нее свое внимание.
В отличие от прочего, на часы хозяева не поскупились. Их в моей комнате было сразу две штуки. Вместо привычного бодрого тиканья те и другие издавали какой-то шелест. Этот звук вдруг показался мне ужасно назойливым. Стало душно. Я подошла к окну, чтобы впустить в комнату немного свежего воздуха и замерла, забыв убрать руку с оконной рамы.
Во
