её раньше не видела.
Скинула рубашку, натянула голубое платье. Надо же, как его старуха изуродовала! С одного края висят на подоле какие-то дурацкие кружева. Но, может, девчонки не заметят. А платье самое любимое, новое, мама только весной купила. Голубое, как раз под цвет глаз. Глаза у Алины голубые, как и у мамы.
Глава 3
Холм с маргаритками и дедушка-дуб
– Ха-ха-ха! – покатилась со смеху Сонечка, глядя на Алинино платье. – Чокнутая, точно! Что это ты какие кружева придумала? Фик-фок на один бок!
– Это моя тётка, да я ей не дала до конца обшить, – виновато сказала Алина. – В этом доме всё какое-то ненормальное, даже ножницы не стригут.
– Твой дом самый старый у нас в посёлке, – скривила губы Надька. – Дядя Никита его брёвнами подпирал, чтобы совсем не завалился. Так, не за деньги. Он такой, дядя Никита, добрый. Он и церковь нашу покрасил. А священника у нас нет. И дверь пока заколочена. Я тебе потом покажу.
Девочки шли одна за другой по тропинке к лесу, который зелёными верхушками поднимался вдали. Алина шла последняя. Пусть не глазеют на её распрекрасные кружева.
Они подошли к высокому холму, сплошь заросшему крупными белоснежными маргаритками. Обошли его стороной, не топтать же такую красоту.
– Это наш дуб! Это наш дедушка-дуб! – завизжала Надька, подбегая к высоченному старому дубу. Прижалась к нему, обняла руками.
Ну и дуб-дубище! Никогда Алина таких не видала. Его, наверно, и десять человек не обхватят.
– Дедушку даже на телевидение снимали, – с гордостью сказала Сонечка. – Прикатили сюда на машинах и снимали. Ему уже лет сто, не меньше.
– Ты что? – возмутилась Надька. – Ему давно лет тысяча. Ещё в прошлом году. Так дядьки с телевиденья говорили.
Алина тоже подошла к дубу. Кора серая, жёсткая, будто каменная, в глубоких трещинах. А выше под тёплым ветром трепещут узорно-зелёные ветви. А среди них тонкие молодые побеги.
На первой же поляне густо росли кусты малины, усыпанные тяжёлыми ягодами.
– Ой, крапива проклятая! – завизжала Надька. – Чур, этот куст мой!
– А вон тот – мой, и дальше тоже мой! – проворковала Сонечка.
Алина пошла вперёд. Пусть собирают. Не будет она им мешать. Она вошла под густые ели. Здесь было темно, как вечером. Под ногами не трава, а сухая слежавшаяся хвоя. Лучи света изредка разрезали темноту и гасли, не дойдя до земли.
Алина уже хотела повернуть назад, но ельник кончился, и открылось сразу столько света и яркой зелени, что она зажмурилась.
Вот это да! Алина очутилась на светлой просеке, сплошь заросшей кустами малины. Ветки клонились от крупных, полных сока ягод.
«Даже на лесную не похожа, – подумала Алина, – такую на рынке продают – садовая…»
Донышко корзинки быстро закрылось. Ягод было так много, что Алина ставила корзинку на траву и собирала обеими руками.
Сквозь
