Алексеевич!
– Да?
– Ответьте, пожалуйста, на один мой вопрос, а то, боюсь, я умру от любопытства прежде, чем доеду.
– Какой?
– Скажите, а кто разработал этот вирус? Кто его изобрел?
Распорядитель несколько секунд колебался. Затем спросил:
– Это поможет вашей работе?
– Ну-у-у… Надеюсь, что да. У каждого мастера – свой почерк. Я думаю, мне было бы легче ориентироваться, если…
– Ильин. Валентин Алексеевич.
Кашинцев застыл, открыв рот. Его реакция подействовала и на распорядителя. Второй раз за сегодняшнюю ночь он понял, что недооценивает серьезность ситуации.
– В чем дело? – обеспокоенно спросил Валерий Алексеевич. – Это что-то меняет?
Кашинцев медленно закрыл рот, беззвучно пожевал губами, открыл рот, чтобы что-то сказать, и снова его закрыл.
– Вы его знали?
– Ильин… – проговорил Кашинцев. – Он учился на четыре года старше меня. Знаете, он был самым умным в Академии. Мог свободно запоминать по несколько страниц любого текста, целые колонки цифр, читал на четырех языках… Говорить не умел – произношение было ужасным, но читал блестяще. А еще он обыгрывал всех в шахматы. Причем – вслепую. Ага…
– Что? Хотите сказать, положение безнадежно?
– Ну почему же? Был один человек, который иногда обыгрывал его. Тоже – вслепую.
Распорядитель нервно рассмеялся.
– Может, надо было обратиться к нему?
– Конечно, надо, – согласился Кашинцев. – Но… Вы попали как раз по адресу, – и он принялся что-то насвистывать, явно любуясь собой.
Некоторое время они ехали молча, потом Кашинцев громко хлопнул и нетерпеливо потер руки.
– Ну? Скоро мы будем на месте? Эх! Ильин! Задам я тебе…
Валерий Алексеевич повернулся к нему и ехидно улыбнулся.
– Как насчет девочек? – сказал он, показывая на стайку проституток, стоявших на тротуаре. – Захватим с собой парочку?
Мгновение – и машина промчалась мимо, оставив путан далеко позади.
Кашинцев даже не стал оборачиваться.
– Да ну их! Похоже, у нас будет занятие повеселее!
Сон был беспокойным, отрывочным и при этом – очень вязким. Он никак не хотел ее отпускать. Поэтому, когда в семь утра прозвенел будильник, Алена Муратова даже обрадовалась его надтреснутому звону.
Она села на кровати и, не открывая глаза, стала шарить по тумбочке, пытаясь на ощупь найти большую круглую кнопку.
Пальцы почувствовали знакомую дрожь, и тембр звука изменился. Алена выключила будильник и сунула руку обратно под теплое одеяло.
Из этого состояния было только два выхода: либо снова повалиться на кровать, либо решительным рывком откинуть одеяло и опустить ноги на пол. В ту секунду более заманчивым Алене представлялось упасть на подушку; бредовый сон, прерванный вторжением реальности,
