уснет. Я хочу осмотреть ее и обработать повреждения.
Валентина с облегчением кивнула:
– Хорошо, Анна Сергеевна.
За окном занимался рассвет. По коридору бродили дрожащие синеватые тени. Свет настольной лампы померк и стал не таким ярким.
Вяземская сидела за столом и читала историю болезни, пытаясь найти новые, ранее ускользнувшие от ее внимания подробности.
Врач, в чьем ведении находилось женское боксовое отделение, уволился пару месяцев назад. Профессор Покровский временно поручил Анне присматривать за его единственной обитательницей, полагая, что это будет нетрудно.
«Панина Елизавета Андреевна», – значилось на обложке истории. И рядом – три вопросительных знака. Далее – «год рождения – 1975». И снова – вопросительные знаки.
Достоверным было только одно: в 1998-ом году Панина вышла замуж, но прожила в браке очень недолго. Точнее, недолго прожил ее муж. «Безумная Лиза» изрезала его бритвой – так, что окровавленные куски плоти валялись, разбросанные по всему супружескому ложу.
Она не сопротивлялась, когда ее привезли в институт и поместили в третий бокс. Она находилась в ступоре и не отвечала на вопросы.
Через четыре месяца лечащий врач решил, что Панину можно перевести в общую палату. Это было роковой ошибкой. Лиза набросилась на первую же попавшуюся женщину: выдавила пальцем глаз и вцепилась зубами в лицо.
Санитары били ее чем попало, пытаясь оттащить от жертвы, но сумели справиться лишь тогда, когда Панина выплюнула на пол изжеванное ухо.
Моментальный и совершенно непредсказуемый переход из полного покоя в состояние неконтролируемой агрессии напугал даже видавших всякие виды психиатров. На обложке истории болезни появился красный треугольник – условный знак, свидетельствующий о крайней опасности больной.
В настоящее время в институте имени Сербского содержалось восемь таких пациентов, и только одна из них была женщиной. Панина Елизавета Андреевна.
Она не шла на контакт и за последние шесть лет не произнесла ни слова. Она не поддавалась внушению, не реагировала на просьбы и уговоры. Если бы Вяземская сочла уместной аналогию с животным миром, то сравнила бы Панину с дикой кошкой, не пригодной к дрессировке.
На пантеру не действуют ни ласки, ни угрозы. Ее нельзя подчинить своей воле – можно только убить. «Безумная Лиза» была из этой редкой породы. И Анна ни на секунду не забывала, что Панина смертельно опасна.
Странные царапины не давали покоя. Вяземская решила, что после лекции обязательно осмотрит их повнимательнее. К тому времени Панина должна уснуть. Анна думала, что дозировка аминазина подобрана правильно, и ничего страшного не случится.
Во всяком случае, так ей казалось.
Глава 7
Рюмин знал только одну категорию людей, которым нравилось ходить в судебные морги. Это были сами судебные медики, да и то – далеко не все. По сути, вся судмедэкспертиза (как, наверное, и любое другое дело) держалась на энтузиастах, одержимых профессией.
Для
