а потолок выгнулся дугой под напором его тяжелой головы и грузных, узловатых плеч.
– Что прикажешь, о повелитель? – громоподобно вопросил джинн.
В буфете тонкими птичьими голосами заговорили рюмки на высоких ножках.
– Опять из-за тебя пробки вылетели, электричество погасло! – с досадой пробормотал волшебник Алеша. – Ну что ты, честное слово, не можешь нормально появиться из термоса?
Джинн виновато склонил могучую голову, и полосатая чалма съехала ему на нос.
Волшебник Алеша принес из кухни табурет и, негромко ворча, что с джиннами лучше не связываться, такой уж это беспокойный народ, принялся чинить пробки.
На этот раз джинн сразу почувствовал, что волшебник Алеша чем-то смущен и опечален.
– Ты грустен, мой повелитель? – робко спросил джинн, стараясь сдержать раскаты могучего голоса.
Волшебник Алеша, пригорюнившись, уселся в кресло.
– Понимаешь, все мои друзья считают, что волшебство – это баловство, не более того. Даже милиционер Толя и мой самый близкий друг директор зоопарка…
Джинн резко выпрямился. Ухом задел хрустальную люстру. Заскрипели и зазвенели пыльные подвески.
– Позволь, о повелитель, я низвергну в бездну и милиционера Толю, и даже директора зоопарка! – взревел джинн.
Но волшебник Алеша только безнадежно покачал головой:
– Что ты! Это же прекрасные люди. Они вправе иметь свое мнение. Да я и сам, что уж тут скрывать, последнее время нет-нет да и подумаю: уж не бросить ли мне волшебство и не заняться ли чем-нибудь?..
Волшебник Алеша не договорил.
Огромный джинн с грохотом упал на колени. Куски ветхого дубового паркета брызнули из-под его колен во все стороны.
– Опомнись, о повелитель! – заголосил джинн. Слезы, похожие на огненные груши, закапали из его глаз, оставляя на полу обугленные, дымящиеся по краям дыры. – Если не будет волшебников, то зачахнут и умрут все сказки. Они уснут и больше никогда не проснутся. А обо мне ты подумал? Нет, тебе все равно! Стоит ли беспокоиться, тратить драгоценное время?.. Пошел вон, дряхлый, никому не нужный джинн… Прощай, мой милый гладенький термос, где я мечтал провести столько уютных тысячелетий!..
– Да не переживай ты раньше времени, – с досадой сказал волшебник Алеша. – Я ведь еще ничего не решил.
Джинн жалобно всхлипнул и вытер нос кулаком.
– Позволь мне вернуться в мой родной термос, где мне осталось нежиться так недолго… – простонал он. – Я хочу в тишине отдаться своей горькой печали, излить в стенаниях жгучую скорбь…
– Ну уж, так сразу «жгучая скорбь», «стенания»! – недовольно поморщился волшебник Алеша. – Какие вы, джинны, право, нежные. Уж слова вам не скажи!.. Впрочем, если хочешь назад в термос, изволь!..
Волшебник Алеша, думая о чем-то своем, проговорил:
Джинн, яви свою мне верность
И вернись обратно в термос!..
