честное комсомольское! А вот теперь все они пропали – и Славки нет – в тюрьме загорает, и Жека-граф свалил, и Колян, князь Олада, испарился! Что же я такая, изначально фатальная получаюсь, скажи, пожалуйста, Ольга Шамильевна?!»
И Ольга утешала нежное создание как могла.
«Подожди, крошка моя, скоро рухнет прогнивший режим и выйдет твой Славка из застенка триумфатором молодежи. И аристократы твои, увидишь, приползут на коленях. Ведь ты же у нас, Какашечка, сущий магнитик, от тебя ведь оторваться невозможно!»
Она была права. Все, кто до Наташи дорывался, хранили память о ней в течение всей жизни, часто довольно бессмысленной. Так и оба американских алкоголика не могли ее забыть после памятной ночи в питерском порту. Проснувшись посреди Балтийского моря на борту несущегося к Копенгагену «Ренессанса», они рыдали, рыдали. Дул норд-ост сорок девять миль в час прямо в правую ягодицу корабля, отчего даже это чудо морской техники временами диковато сотрясалось.
«Ты лучше о ней забудь, Ник, – говорил Воронцофф Оладе, пока оба заново надирались в баре среди дребезжащей посуды. – Она моя невеста!»
«Нет, моя, ей со мной лучше будет!» – грубовато резал правду-матку князь.
И оба рыдали, рыдали: не осталось у них от волшебного созданья ни клочка, ни адреса, ни телефона.
А у девушки в кармане вдруг обнаружилась улика – визитная карточка Джина – менеджер, инструктор, даже с адресом: 14 Спрус-Лэйн, Миддлбрук… Дальше, правда, следовал сигаретный прижог – сама виновата, тыкала свою вонючку куда попало, – но все-таки, извольте, госпожа удача, и номер дома есть, и улица еловая, и город, пусть небольшой, но, конечно же, всему миру известный аристократический курорт, где каждый буфет дышит изяществом.
Забегая вперед, уведомим читателя, что найти адресата по такому адресу было совершенно невозможно, поскольку имя штата и почтовый индекс как раз и были прожжены, а Миддлбруков и улиц Спрус в Штатах не меньше, чем в СССР колхозов имени Ильича с Советской улицей. Впрочем, одно письмо, от которого почему-то сильно пахло клеем БФ, каким-то чудом доехало до Джина. На конверте там значилось: Шоединенные Статы Маерики. Графу Жеке, гаду Воронцоффскому. Текст послания был лаконичен: «Саше Виятельство, фы вудак! Каша Вакаша». Каким образом почтари великой страны расшифровали адрес, остается тайной этого романа.
Джин вместе с Ником – по одиночке они не могли – стали метаться: как найти их грёзу без обратного адреса? Окончательно чокнувшись, они оба прогнали своих супружниц и, получив по закладным за свои дома приличные деньги, полетели обратно на историческую родину, чтобы вернуть столь безрассудно утраченное счастье. Увы, разминулись: счастье уже само находилось в далеком странствии.
Помогла ей в этом, конечно, Кольцатая, заявившая однажды со всем большевистским абсолютом: «Как честная девушка Страны Советов эпохи НТР, ты должна этих грёбаных князей найти и заставить на себе жениться! Это стоит всего три тыщи. Тебе дадут паспорт
