он, заодно разглядывая, что Серега купил на этот раз.
"Спасибо", – почти шепотом отвечала Надя и съеживалась у него под рукой, становилась совсем маленькой, хрупкой и беззащитной: при желании он мог положить ее во внутренний потайной карман своего пиджака.
Далее все шло своим чередом, как по накатанной колее: сначала ресторан, потом – домой: коньяк, фрукты, мороженое, и затем – постель.
Кольцов знал четыре позы и каждый раз использовал все, но в разной последовательности. Себя он считал тонким знатоком секса и думал, что неотразим.
Надя все так же покорно прятала голову у него на груди и собственной инициативы никогда не проявляла, зато исправно всхлипывала, вскрикивала и постанывала, что сильно укрепляло Кольцова в мысли, что он – "мужик шикарный", "настоящий мужчина", "вымирающий вид", "покоритель женских сердец" и так далее: в такие моменты он придумывал себе множество хвалебных эпитетов.
Так продолжалось уже два месяца – время, вполне достаточное для того, чтобы одному из любовников стало скучно.
А первому стало скучно Кольцову, что естественно – так устроены все мужчины: если им долго не дают желаемого – они недовольны, дают быстро – снова недовольны, если девушка неопытна – им неинтересно, если чересчур опытна – непременно шлюха, – одним словом, тоска по идеалу приводит мужчин в состояние вечного движения. Хорошо это или плохо?
Кто может ответить однозначно? Женщинам это, конечно же, не нравится, но их реакция вполне предсказуема – различия между полами очевидны даже при беглом внешнем осмотре. С другой стороны, именно так обновляется генофонд.
В этом вечном мужском поиске есть нечто изначально трагическое: ведь идеал расплывчат настолько, что становится абсолютно неразличимым; поиск ведется практически вслепую, наудачу, наугад; "я не знаю, что именно я ищу, но непременно узнаю, как только увижу"; поиск ради поиска – так поддерживается постоянное движение; "каждая последующая хуже предыдущей" – закономерный финал.
Не доезжая до Останкино, Кольцов понял, что не хочет сегодня видеть Надю.
– Разворачивайся! – сказал он водителю. – Едем домой. Что-то я немного устал…
Сергей молча кивнул и включил левый поворотник.
Довольно быстро – несмотря на час пик и повсеместные пробки – они подъехали к дому Кольцова. Он тяжело вздохнул, повертел в руках ненужный букет и кинул его на переднее сиденье, к водителю:
– На, подаришь кому-нибудь.
Обычно председателя фонда "Милосердие и справедливость" везде сопровождал телохранитель, но на время амурных свиданий Кольцов его отпускал. Поэтому он сказал шоферу:
– Поезжай, я потом тебе на пейджер скину, во сколько завтра надо быть здесь, – хлопнул дверцей и пошел по направлению к подъезду.
– Козел, – сквозь зубы процедил водитель и мягко тронулся с места.
Кольцов смело входил в темные подъезды – один, без охраны. Да и кого ему
