рог и затрубил. А когда пробились к нему сквозь битву прочие владыки, сказал им так: – Иисус да убережет нас от гибели и ужасных увечий, ибо велика опасность, угрожающая нам. Король французский Боре бьется на стороне Артура, и не знаю я рыцаря, равного ему. А потому должны мы либо отступить, либо погибнуть, и, если не отступим мы мужественно и мудро, остается нам лишь смерть.
И порешили одиннадцать владык отвести свои пешие полки, чтобы не губить понапрасну простой люд, а всем рыцарям соединиться и стать насмерть. И поклялись они, что не предадут друг друга – все равно, жить им или погибнуть. И всякий, кто побежит, должен погибнуть от их руки. Потому починили они свои доспехи, выровняли щиты, взяли новые копья и застыли неподвижно, словно лес стоячий.
Артуровы же рыцари, видя, как уменьшились силы врага, ударили на них и рубились отчаянно, так что кони их ступали в крови, а гром от ударов был такой, будто в десяти адских кузницах ковали меч для сатаны. И когда уже сам Артур обнажил свой светлый клинок, рядом с ним возник Мерлин. Чародей сидел на черном рослом коне, и страдание было на его лице и печаль в глазах.
– Остановись, государь, – сказал он Артуру. – Неужто тебе еще мало? Скольких благородных рыцарей потеряла Британия нынче, а тебе все мало крови. Берегись! Видишь, как неустрашимо бьются одиннадцать владык, и всему твоему воинству не под силу сокрушить их. Значит, гневается на тебя Господь за пролитую сегодня кровь, и вот-вот удача отвернется от тебя. Отходи с поля боя, и пусть идут с миром твои враги, потому что дан им жестокий урок и не скоро они соберутся с силами.
И Артур послушался Мерлина, а одиннадцать владык со своими рыцарями, в изрубленных доспехах и израненные, ушли прочь. А на войско Артура напал небывалый сон, и когда король проснулся, то почувствовал, что раны его зажили, а так как был он молод и нетерпелив, то не захотел дожидаться пробуждения рыцарей, но вскочил на коня и двинулся прочь от своего войска в поисках приключений.
Едет Артур тихим шагом и вдруг видит: на опушке леса, где только что стояли насмерть одиннадцать владык, щиплет траву белый олень неслыханной красоты. Рога его как лес, сбросивший по осени листву, а шерсть – как первый снег. И загорелось у Артура сердце, захотелось ему добыть этого зверя. Пришпорил король своего коня, и началась у них охота. Мчится олень по узкой тропе – сбивает рогами листья; скачет король Артур – и разносится тяжелый топот по лесным дебрям. Совсем было догнал король зверя, но заступил ему путь могучий рыцарь, и щит у него был затянут медвежьим мехом. Так что не мог Артур увидеть герб рыцаря и узнать, кто перед ним. Однако же не разъехаться им было в лесной чаще, и придержал Артур своего коня.
– Сэр рыцарь, – обратился Артур к незнакомцу, – на этой тропе можно бы разъехаться двоим.
Но рыцарь в ответ на это поворотил своего коня боком и вовсе перегородил путь.
– Ага, – сказал король. – Вы, сэр, как видно, из тех, кто любит испытывать свои силы и бьется ни с того ни с сего с проезжими рыцарями. Повелеваю вам оставить этот обычай.
