по коже.
Все трое учились в городской музыкальной школе, но такой музыке, которую они слышали вечерами, их не учили. Это была совершенно иная музыка: очень простая, свободная, с такими же понятными, как и мотив, проникновенными словами, пленяющая душу сквозящей в них беззаботностью, которой хотелось жить всем.
Видя, как запросто, без особого труда, буквально из воздуха добываются завидные, лёгкие деньги, сравнивая классику с той музыкой, которая витала в воздухе, золотым дождём проливаясь на руки джазменов, ребята постигали философию жизни, непосредственно наблюдая эту картину. Вот, посмотри, говорила сама жизнь, видишь, есть более лёгкий путь. Пусть планка, которую подняли тебе, высока, но ты можешь выбрать путь полегче, такой же беззаботный, как эти песни, и непринуждённо скользить по поверхности жизни, не углубляясь в её суть. Существуют единицы ценителей высокой музыки, и есть популярный репертуар, который любят все остальные.
– Видел, «Мурка», «Семь – сорок» в ресторанах идут на ура. Каждый год одно и то же. Мы этюды разучиваем, а кому они нужны? Чтобы сбацать десяток модных мотивов, не обязательно консерватории заканчивать. Выучил десяток мелодий, и хватит, – рисуясь перед ребятами, бурчал Рома.
– Да ладно, а с чем ты на зональный конкурс поедешь? – осадил его Саня.
Озабоченные своими мальчишескими проблемами, начинающимися влюблённостями, сетуя на родителей, наседающих, чтоб, учась в школе, ещё и в музыкалке успевали, пробующие покуривать, ругаться матом, пить пиво, ребята держали курс к Зелёному театру. Этим вечером бывшая долгое время под запретом московская рок-группа, совершающая большое турне, давала единственный концерт в городе, обещая разрушить сложившийся порядок вещей.
Презрение, с которым старшее поколение относилось к рок-музыкантам, называя их грязными, тупыми, грубыми выродками и монстрами, оскверняющими идеалы советского общества, органы печати, призванные противодействовать широкому распространению рок-культуры, взывающие к неприятию «пагубного и опасного для детей развлечения, ведущего к буйному помешательству», забыв истину про сладость запретного плода, вызывали у молодых в первую очередь протестное любопытство к крамоле, восхищение прямотой, смелостью и непокорностью смутьянов.
Газетная полемика, умышленно смещая фокус на внешнюю атрибутику, извращая смысл скрытых за нею образов, старалась отвлечь внимание от заявленных группой тем, ставящих под сомнение общественные ценности, стремилась скрыть накал бунта, притушить разгорающийся конфликт.
Само по себе такое огульное необъективное, негативное отношение к рок-музыкантам создавало мотив, позволяющий завоевать аудиторию фанатов, не издав ни единого звука. Но правда была в том, что музыканты посягали на большее: на овладение душами. Их позиция разрушителей устоявшихся форм, нарушителей правил взрывала устоявшиеся стереотипы не только музыки, но и жизни. У них был другой взгляд на жизнь, и они сражались за новый
