style="font-size:15px;"> Потолки действительно оказались замечательные, вдобавок с лепниной в виде розеток.
– Красота?
– С общагой никакого сравнения.
– Поможешь вещи перевезти?
– Конечно. Я же самое заинтересованное лицо.
– Там у меня пятый этаж, зато лифт. А пианино по лестнице придётся тащить.
– Затащим без проблем.
Воодушевлённый блестящими перспективами жизненного устройства, Магницкий вернулся в общежитие, где завалился спать и проспал подряд целых восемь часов счастливым человеком. Ему снились бесконечные анфилады комнат сказочного дворца, наполненные светом и ароматом яблоневого сада, а он шагал, шагал по ним, пока не очутился на маленьком уютном балкончике, обильно украшенном разноцветными фиалками, на котором, прыгая от нетерпения, ждала его длинноногая Пума. И никакой брат по разуму Черкизов не испортил им наслаждения от безумно жарких объятий.
7. Имею койку да тумбочку…
У проходной Магницкому встретились сразу три женщины в трауре. «Плохое начало обещает хороший конец, – объяснил себе, – а конец, известно, делу венец! Тем сердце и успокоится. Всё в порядке, можно даже сказать, что повезло. Есть шанс набрать дополнительные очки в борьбе за отдельную благоустроенную жилплощадь». Скромно приблизился к Вильгельмине Карловне, тупя взор об её туфли сорок третьего размера.
– Позвольте выразить вам глубочайшее соболезнование!
Рядом с мамой стояла Жанна в затрапезном жёлто-сером, мятом-премятом белогвардейском халате, с аккуратно пришитым карманом, в стоптанных туфлях и с чёрной ленточкой в волосах. После ночной смены, что ли? За руку держала дочку, которую в садик не отвели, а взяли с собой на похороны. При виде Магницкого Жанна отвела лицо в сторону. Наступила минута молчания. Женщины ждали продолжения траурной речи, Виктор не знал, что говорить ещё, и тихонько перескочил взглядом с большеразмерной туфли на ногу Жанны.
Что это он там нафантазировал прошлый раз насчёт этой ноги? Боже мой, стыдоба! – И не совестно вам, товарищ Магницкий, в рабочее время заниматься форменным безобразием? – Стыдно, товарищи. Больше не буду.
– Спасибо, – сказала Жанна, – мы вам благодарны за участие.
И Вильгельмина тоже дрогнула на пару миллиметров носом. «Наверно, я прощён, – возликовал мэнээс. – Больше басурманином не буду, отныне и навсегда зарекаюсь лазить в карманы системотехников за „раковыми шейками“!»
– Какой прелестный ребёнок, – от души порадовался он. – Жанночка, я вам по-хорошему завидую.
– У вас ведь нет детей? – подала голос Вильгельмина Карловна.
– Пока холост и бездетен, – кратко резюмировал Магницкий, – но сейчас вдруг подумал, что хотел бы быть папочкой такой миленькой девочки… в смысле потом как-нибудь,
