буду тебя мучить. Просто… я видела вас вместе… ночью, в палатке, на выездном семинаре.
– Нас в палатке? Что за ерунда?!
Было хорошо заметно, как Ян занервничал: глаза забегали туда-сюда, и он судорожно стал помешивать ложкой чай, которого в чашке почти не осталось. Неата придумала, как поступить. Она подсела к нему на диван и взяла его руку в свои ладони. Такой жест был беспроигрышным для неё и сражающим наповал для Яна. Он всегда отличался сверхчувствительностью, и сейчас Неата знала, что тепло её ладоней распространяется по его телу от руки до плеча в самое сердце, позволяя испытать такое блаженство, при котором во рту становится сладко.
– Скажи мне, я же твой друг, доверься, – сказала она и подумала: «Опять Русалка, кажется».
– Ну хорошо, только чаю ещё налей.
Возникла небольшая, звенящая тревожностью пауза, пока Неата разливала чай, после чего Ян произнёс:
– Да, я заходил к Учителю в ту ночь, он лечил меня.
– Лечил? Как лечил?! От чего? – Такого поворота событий она не предполагала.
– Я тебе никогда не рассказывал… У меня приступы бывают… с детства. Раньше чаще, сейчас реже, только в моменты сильного эмоционального потрясения, как Учитель говорит. Родители намучились. К кому только меня не водили: и к бабкам заговаривать, и к священнику отчитывать. К врачам тоже, конечно, водили. Всё без толку оказалось. А вот Учитель помогает, он меня руками лечит, у него хорошо получается приступ снимать. Счастье, что я нашёл его! Мне теперь гораздо свободнее живётся, могу даже на три дня в поездку махнуть… Я, когда по углям прошёлся, такой эмоциональный заряд получил, что понял – не справлюсь сам. Пришлось к Учителю в палатку заглянуть. А ты что подумала?
Неата была ошеломлена. Она смотрела на Яна во все глаза:
– Почему ты мне раньше не рассказывал?
– А зачем? – Он улыбался. – Ты что, любишь ужастики? Наверное, не хотел тебя пугать… но, скорее всего, стеснялся своего недуга. Ведь это недуг?
– Не знаю… А что, это так страшно выглядит? – Неата совсем разволновалось, сердце её колотилось так, будто готовилось совершить рекордный прыжок с места.
– Наверное. Я себя со стороны не вижу. Могу только описать то, что переживаю в такой момент. Темнота кромешная, полная потеря ориентации во времени и пространстве, нет тела, и это очень пугает, кругом только слизь, которая всасывает меня в огромную воронку. И так несколько минут. Ребёнком орал благим матом, родственники рассказывали. Сам я не помню ничего после этого, только чёрную слизь.
– Боже мой, Ян! – Неата опять подсела к нему и обняла.
Он, отстранившись, сменил позицию на диване. Видимо, объятия подруги показались ему материнской заботой.
– Хватит уже об этом! – Ян резко встал и подошёл к своей коряге, меняя тему разговора. – Правда, классная вещь?
– Прости, но я сегодня уже не смогу о другом говорить.
– Хорошо. Только давай уже договорим до точки. Что ещё ты хочешь узнать?
– Ты поэтому бросил университет?
