выдуманное, а вполне определенное. Это из-за Кирилла она перестала рисовать, потому что он, как и его мама, считает, что малевать акварельки – не более чем детская забава, вот, например, маслом портреты писать – это да, это занятие взрослое, это работа, и профессия художника – такого вот художника-портретиста – почти и не хуже профессии журналиста. А акварельки…
Если бы Кирилл на ней тогда не женился, может быть, она и стала бы художницей, настоящей художницей.
Глупости! Никем бы она не стала, чего уж себя-то обманывать.
А она и не обманывает, просто мечтает.
Надо завтра же пойти и купить красок и кистей и всего остального и возобновить свои художественные экзерсисы. Три недели рисовать и мечтать – чем плохое занятие, для того чтобы заполнить дни?
Рисовать и мечтать. Отличная мысль. Кирилл еще до своей Америки долететь не успел, а она уже придумала ему замену. Так похожую на измену. Рисовать и мечтать о том, кем могла бы она быть без Кирилла. Чтобы смочь без Кирилла прожить. Три недели.
Жаль, что нельзя краски купить сегодня и сегодня же начать. Слишком поздно, все магазины такого рода закрыты.
Ну и ладно. Сегодня можно и отдохнуть. Главное – она успокоилась. Можно посмотреть телевизор, а потом почитать в постели и тихонько отойти ко сну. Ночь – самое простое, самое легкое время в ожидании. Телевизор, книга, ночь – вот и сутки пройдут, три недели сократятся на сутки и уже перестанут быть тремя неделями.
Да! Еще Кирилл должен позвонить, рассказать, что приземлился.
Шестнадцать телевизионных каналов откликнулись невообразимой дребеденью. Только один дал нечто более-менее сносное – начало «Соляриса». К Тарковскому Аня относилась прохладно, еще прохладнее к Лему, но все же это было лучше, чем всякие «призраки Чарли» и прочие «хорошие-плохие парни».
К концу первой серии «Соляриса» зазвонил телефон. Похоже, Кирилл уже приземлился и теперь спешит сообщить ей об этом, а заодно и утешить, представив, наверное, что без него она вся слезами изошла, одежды с горя в клочья разорвала, бретельку от лифчика дорывает. А она-то о нем и думать забыла, не позвонил бы, так и не вспомнила.
Аня сняла трубку и весело проговорила:
– Да, я вас слушаю. – Пусть знает, что ей и без него неплохо.
– Привет, Анечка. А это я, твой американский муж, – начал Кирилл тоже весело.
– Я так и поняла. Как летелось?
– Ужасно! Терпеть не могу самолеты. Высосал пачку «Попутчика», во рту мерзко, а толку все равно никакого.
– Сочувствую.
– Спасибо. Как ты там без меня, Анют? Успела соскучиться?
– Ну что ты! Прошло-то всего ничего. – Аня засмеялась.
– Что поделываешь? – Веселья в его голосе поубавилось.
– Телевизор смотрю. Кстати, ты меня отвлек на самом интересном месте.
– Да? Ну извини. – Голос Кирилла стал совсем обиженным. – Я обещал тебе позвонить, как приземлимся,
