дедок. – Дня через два… Нехристи! Еще про памятник говорили… Какой памятник… Все на костях. Весь Питер. И раньше на них строили, и теперь вот…
И он снова покачал головой. Потом посмотрел на меня и спросил, кто из моих знакомых там погиб.
– А почему вы решили, что там был кто-то из моих знакомых?
– Так стояла бы ты тут? – удивился дедок. – Зеваки только в первый день были.
– Подруги, – тихо сказала я.
– Ну вот видишь…
Я сказала, что слышала об аресте виновных. Дедок только усмехнулся.
– Эх, девка, девка… Не всему верь, что слышишь…
– Так арестовали кого-то или нет? – ухватилась я за дедка.
– Кого-то, конечно, арестовали, – произнес он, растягивая слова, затем снова очень внимательно на меня посмотрел. Я не отводила взгляда. И дедок не отводил, потом опять в очередной раз покачал головой и добавил: – А ты лучше здесь не появляйся. И не лезь в это дело. Не лезь! – повторил он, развернулся, сделал два шага в ту сторону, откуда пришел, оглянулся и сказал: – Уезжай. Плохое место.
И пошел своей дорогой, стуча палкой по асфальту. А я осталась стоять в недоумении.
Он что-то знает? Что-то видел? Или кого-то? Может, мне следовало с ним поговорить поподробнее? Зачем я сюда приехала? Я же хотела что-то узнать! Вот он – шанс! А я его упускаю. Что же я стою-то, как истукан?
Я развернулась и бросилась вслед за дедком, уже заворачивавшим в какую-то арку, выходящую на набережную. Но догнать не успела: я увидела Викторию Александровну, мать Алены, показавшуюся из-за угла.
Я резко остановилась. Тетя Вика тоже замерла, конечно, сразу же меня узнав. Я не могла решить, бежать ли мне от нее или попробовать поговорить… Конечно, она меня проклинает. И ей больно видеть меня, живую и здоровую, в то время как ее дочь лежит в земле. Вернее, то, что осталось от дочери…
Тетя Вика сама сделала первый шаг. Перешла улицу и вплотную подошла ко мне, застывшей на набережной.
Выглядела она откровенно плохо: синяки под глазами, морщины, которых раньше не было, казалось, со времени нашей последней встречи она постарела лет на десять. Ни следа косметики, черный платок…
– Здравствуй, Ксения, – тихо сказала она.
– Здравствуйте, тетя Вика.
Я встретилась с ней взглядом и выдержала его, хотя, признаться откровенно, мне это было тяжело. В ее глазах, как мне показалось, горел какой-то нехороший огонь… Безумия? – пронеслась мысль.
– Я тебе звонила, – внезапно сказала тетя Вика, – и просила дать твой новый номер телефона.
– Чтобы высказать какую-нибудь гадость? – Я не смогла сдержаться.
Тетя Вика вскинула на меня удивленные глаза. Огонь потух.
– Почему? – вырвалось у нее. – А… Тебе звонили и оскорбляли? – внезапно дошло до нее.
Я лишь горестно усмехнулась.
– Негодяи, – сказала она.
Теперь
