не все или другие части интенсионала, значения или концепта.
Это замечание признает значение «дескриптивных» понятий в любом эмпирическом дискурсе. Философия науки обычно пренебрегает ими, а «описательные науки» ценятся не так высоко, как те, которые могут создавать объяснительные теории. Однако невозможно отрицать, что описательные понятия играют фундаментальную роль, обеспечивая связь некоторого данного контекста с его референтами, и в этом качестве заслуживают полного уважения, даже хотя их статус может показаться ниже с других точек зрения. Например, определять человека как «бесперое двуногое животное» может показаться слегка смешным по сравнению с другими определениями, гораздо лучше улавливающими его «сущность» (как, например, «разумное животное»). Тем не менее, первая характеристика (вместе с другими подобными) может помочь нам зафиксировать референцию понятия «человек» достаточно удовлетворительно, тогда как вторая – нет. Этот пример может помочь прояснить, в каком смысле роль, приписываемая здесь операциональным предикатам, не подразумевает эссенциализма и каким образом устойчивость референции может быть обеспечена с помощью «скромных» дескриптивных предикатов, несмотря на вариабельность теоретических предикатов «высокого ранга».
Наши замечания ясно показывают, что даже в повседневном дискурсе понятия (или по крайней мере значительная их часть) имеют базовый интенсионал, или устойчивую сердцевину значения, которая не меняется, будучи той частью значения, которая непосредственно связана с референцией. Однако в случае повседневного языка фактически может быть очень трудно выбрать такие понятия и еще труднее – отождествить их «устойчивую сердцевину». Мы знаем, что такие базовые интенсионалы фактически существуют, поскольку используем понятия в нашем словесном общении особенно не задумываясь, но может оказаться безнадежным предприятием попытаться эксплицировать их (возможно, понятие человека представляет собой хороший пример того, насколько трудной может быть такая задача). И это может быть не последней причиной, побудившей многих ученых (например, Крипке) вернуться в последние годы к доктрине эссенциализма.
Но в случае науки нам больше повезло, поскольку (во всяком случае с точки зрения анализа, отстаиваемого в данной работе) у нас есть специфические (или поддающиеся спецификации) критерии установления референции и, следовательно, для фиксации устойчивой сердцевины операциональных понятий[149].
На основе высказанных соображений – которые были нужны, чтобы разъяснить общий смысл нашей позиции – мы можем теперь перейти к проблеме сравнения теорий. Чтобы такое сравнение было возможно, сравниваемые теории должны рассматривать одну и ту же «область объектов», и этот факт не так-то легко прояснить на основе обычной литературы, поскольку это понимается в очень смутном смысле и потому не может играть роли в текущем
Высказанные выше соображения показывают, каким образом мы можем удовлетворить весьма разумному требованию касательно устойчивости референции, высказанному Харре: «Наша теория референции не должна делать установление отношения референции между человеком и вещью настолько хрупкой связью, чтобы любое изменение значения в словаре, с помощью которого мы описываем вещи, по нашему мнению существующие, требовало бы пересмотра нашей онтологии. Не должны мы делать эту связь, коль скоро она установлена, настолько прочной, чтобы мы были вынуждены держаться за нее независимо от того, насколько изменились значения в нашем дескриптивном словаре» (Harré 1986, p. 99). Мы видели, что необходимая «устойчивость семантического логоса» обеспечивается постоянством референциальной сердцевины интенсионала понятий, совместимым со значимыми изменениями лингвистически-контекстуальной части этого интенсионала. То, что эта устойчивость влечет за собой и устойчивость онтологии, станет ясно в дальнейшем, когда будет обсуждаться решающая онтологическая роль референции. Более подробное обсуждение этого вопроса будет представлено в разд. 5.3.5.
