понятия (в том числе так называемые наблюдательные или эмпирические) нагружены теорией, с неизбежностью подорвали прежнюю уверенность в возможности сравнивать теории. Сравнение теорий предполагает межтеоретическую устойчивость значений (которая, как предполагалось, обеспечивается наблюдательными средствами); коль скоро она исчезает, значения всех понятий становятся строго зависимыми от теории, в которую эти понятия входят, и сравнение понятий становится таким образом невозможным. Это основной аргумент в пользу предполагаемой «несоизмеримости» теорий – одного из излюбленных тезисов «новой» философии науки[151].
Однако согласно точке зрения, которой мы придерживаемся в данной книге, предпосылки вышеприведенного аргумента не могут считаться выполненными, поскольку, если вводить операции предложенным нами способом, то мы действительно получим инструменты, позволяющие сказать, что:
(a) существуют по крайней мере некоторые предикаты, которые могут быть признаны эмпирическими (а именно операциональные);
(b) у этих предикатов есть базовый интенсионал, или устойчивая сердцевина значения, не зависящая от теории;
(c) ничто не мешает одним и тем же операциональным предикатам входить в две разные теории Т и Т0 без изменения их базовых интенсионалов;
(d) возможно формулировать эмпирические предложения Е, в которые входят только такие О-предикаты и которые затрагивают только их базовые интенсионалы (так что для проверки Е нужны только операции, подразумеваемые в операциональных определениях О-предикатов).
При этих условиях – когда для Е обеспечена устойчивость фактически затрагиваемых значений – две теории являются сравнимыми в определенном выше смысле. Заметим также, что в силу функции, которую мы приписали О-предикатам, это имеет место потому, что обе теории касаются одних и тех же объектов, благодаря референциальным компонентам интенсионала этих предикатов.
Другим способом выразить ту же идею могло бы быть отрицание возможности сравнения теорий, основанное на предположении, что не существует фактов и данных, которые давали бы нам критерий сравнения, поскольку факты и данные всегда таковы только «относительно данной теории»[152]. Интересный факт состоит в том, что мы тоже стоим за «относительность» фактов и данных, в том смысле, что факты и данные зависят от конкретных операционных критериев данной дисциплины, а вследствие этого и от любой теории, предлагаемой в данной дисциплине, но мы не делали следующего шага, состоящего в утверждении, что данные и факты относительны к каждой отдельной теории; напротив, они остаются постоянными для всех теорий, относящихся к данной дисциплине. Это вполне совместимо с признанием того, что значение некоторого понятия или высказывания «в общем» релятивизируется к теориям, поскольку это не мешает двум (или более) теориям иметь одни и те же средства релятивизации по отношению к данному понятию
Честно говоря, ни Кун, ни Фейерабенд не утверждали, что из несоизмеримости следует несравнимость. Кун допускает, что сравнение теорий может иметь место, но на других основаниях, нежели логико-дедуктивная схема, принимаемая эмпиристами и попперианцами. Мы не собираемся рассматривать здесь эти другие основания, такие как точность, охват, простота, плодотворность и т. п., бо́льшую часть которых Дилуорт включил в перспективистскую концепцию науки (см. Dilworth 2008, Ch. 9, pp. 66–88), а просто хотим показать, почему тезис о несоизмеримости сам по себе неверен, так что имеет некоторый смысл сравнивать теории и по логико-дедуктивной схеме. С другой стороны, в последующих частях нашей книги мы также ясно укажем пределы этой схемы и предложим более широкий подход. Процитируем поэтому следующий фрагмент из Куна, в котором присутствуют все вышеизложенные соображения: «Для сравнения, пункт за пунктом, двух следующих друг за другом теорий требуется язык, на который по крайней мере эмпирические следствия обеих могут быть переведены без потерь и изменений. То, что такой язык лежит у нас под рукой, широко принималось по крайней мере с семнадцатого столетия, когда философы принимали нейтральность чистых отчетов о восприятиях как данную и искали «всеобщий характер», который представил бы все языки как один. В идеале исходный словарь такого языка состоял бы из терминов, выражающих чистые чувственные данные, плюс синтаксические связки. Философы теперь потеряли надежду достичь подобный идеал, но многие из них продолжают считать, что теории можно сравнивать, используя базовый словарь, состоящий исключительно из слов, связанных с природой способами, не вызывающими сомнений, и в необходимой степени независимыми от теории. Это словарь, из которого строятся базисные высказывания сэра Карла. Ему это нужно для того, чтобы сравнивать прадоподобность альтернативных теорий или чтобы показать, что одна из них «вместительнее» чем ее предшественница (или включает ее). Фейерабенд и я подробно аргументировали, почему такого словаря не существует. При переходе от одной теории к следующей слова меняют свои значения или условия применимости тонкими способами. Хотя большинство одинаковых знаков используются и до, и после революции – например, сила, масса, элемент, соединение, клетка, – способы, которыми некоторые из них соприкасаются с природой, как-то изменяются. Так что следующие друг за другом теории, как мы говорим, несоизмеримы.
Выбранный нами термин «несоизмеримы» вызвал у некоторых читателей раздражение. Хотя он и не означает «несравнимы» в той области, из которой был заимствован, критики упорно настаивали на том, что мы не можем понимать его в буквальном смысле, поскольку люди, придерживающиеся разных теорий, общаются и иногда влияют на взгляды друг друга. Более важно то, что критики часто соскальзывают от признания существования такого общения, которое я сам всегда подчеркивал, к заключению, что оно не может представлять серьезных проблем» (Kuhn 1970, pp. 266–267).
Это часто утверждали, в особенности Фейерабенд, который последовательно отрицал, что две теории могут «отсылать к одной и той же объективной ситуации». См., напр., Feyerabend (1978), p. 70. Эта позиция несовместима, однако, с принятием им в его (1975) явления «переключения гештальта» как составляющего случаи несоизмеримости (как было указано в Dilworth 2008).
