оказалось уютной двухкомнатной квартирой (мне при обмене моей на эту пришлось бы вносить большую доплату) с двумя комнатами, расположенными в двух концах коридора. В центре имелось ответвление, ведущее в кухню. В нем же располагались удобства. Коридор был широким (в два раза шире моего) и длинным (в два раза длиннее моего). Ремонт тут делали совсем недавно и вбухали в него много денег. Квартира была обставлена роскошно, но безвкусно. Сразу чувствовалось, что в ней никто не живет. Отсутствовали милые безделушки, сувениры, цветы в горшках и все то, что встречается там, где давно и постоянно живут люди.
– Можешь лечь поспать. Мне нужно позвонить, а потом, наверное, сгонять в одно место.
– Заснешь тут, пожалуй, после всего, – буркнула я и отправилась в душ.
Когда вышла, обернувшись большим махровым полотенцем, Сергей брился.
– Я сейчас уеду часа на два. Потом отвезу тебя домой. Трубку не снимай. У тебя сотовый с собой?
Я кивнула.
– Пожалуйста, звони по нему. Я скоро.
Он в самом деле уехал, а я отправилась в спальню и не заметила, как заснула.
Короткую юбку я надела, поверх – легкий плащик, чтобы не светить ногами, пока не требуется, и не искушать, кого не надо. Насчет высоты каблуков задумалась… На высоком неудобно вести машину. Остановилась на пятисантиметровом. Достаточно.
Старший проповедник (или как он там у них называется) при виде меня (когда ветер, гуляющий на Арсенальной набережной, откинул в сторону полу плаща) демонстративно кашлянул.
– Мне один старый рецидивист посоветовал так одеться, – пояснила я с милой улыбкой.
Старший проповедник опять кашлянул, пряча улыбку.
Я до последней минуты не знала, попадем ли мы в камеры или нет. На всякий случай у меня была приготовлена для Сереги еще одна малява. Ее-то я уж как-нибудь скину, но мне так хотелось увидеть его самого…
Мы попали. И я смогла увидеть его…
– Опять каких-то проповедников несет, – обсуждали сокамерники. Приватизатор (внешне напоминающий одного известного государственного деятеля), который чалился в Крестах больше года, несмотря на то, что писал письма во всевозможные инстанции, включая своего «крестного», благодаря сходству с которым и получил погоняло, даже не мог точно сказать, какие они по счету за этот год.
А потом дверь в камеру распахнулась, и появилось видение. Наступило гробовое молчание, мужчины закрывали и снова открывали глаза, чтобы удостовериться: видение на самом деле из плоти и крови…
– Господа, вы не будете возражать против съемки? – спросила Юлька, демонстрируя свои обалденные ноги. – Американские проповедники привезли вам благотворительную помощь и желали бы взглянуть на условия содержания. Они также хотят знать, чего вам недостает. Их благотворительная миссия готова оказать посильное содействие в улучшении условий содержания заключенных в российских тюрьмах и следственных изоляторах.
Против съемки не возражал никто, причем Юлька обратилась
