служивых людей, правда, еще больше хотелось поддать под этот зад коленом.
Внутрь на этот раз я не заходила, но не могла не отметить: управление, где прилагал свои таланты Андрей, выглядело очень своеобразно. Хотя в Питере землетрясений отродясь не бывало, создавалось такое впечатление, что одно определенное место все-таки тряхануло, так как с разных стен и потолка отвалилось немало кусков. Сотрудники, работая в чрезвычайных условиях, выработали свою тактику общения с подследственными и свидетелями, дававшую неплохие результаты. Их обычно сажали как раз под то место, откуда должен был упасть следующий кусок. После кусочка штукатурки, рухнувшего на голову, человек обычно старается побыстрее дать показания, чтобы не получить большим куском еще раз. Мне, правда, всегда предоставляли безопасные места, например, в кабинете у Андрея – под угрожающе поскрипывающей полкой с вещдоками.
Отъехав от здания, я попросила рассказать, что за труп и откуда взялся.
– А шут его знает, – пожал плечами Андрей, устроившийся на переднем месте пассажира. – Позвонили и сказали, что мужик лет тридцати, очень приличного вида. Один из водителей решил отлить и заметил его. Там канава, вот трупешник в ней и полеживает. В костюмчике, при галстучке, в общем, при полном параде.
– Но мы его еще не видели, – добавил парень с заднего сиденья. – Это нам так рассказали. Приедем – посмотрим.
Затем Андрей, как и обычно при наших встречах, пожаловался, что им в очередной раз задерживают зарплату, я пожаловалась на маленькие гонорары. При упоминании гонораров проснулся Пашка и тоже подал голос, затем мужики стали поносить депутатов и чиновников всех мастей.
До места добрались довольно быстро. Мою машину вначале не хотели пускать, но Андрюха замахал удостоверением, и в результате мы оказались рядом со злополучной канавой. Труп пока так и лежал в ней.
– Юль, смотреть будешь? – спросил Андрюха.
– А как же, – ответила я. – Паша, ты готов?
– Всегда готов, – буркнул оператор. Судя по опухшей Пашкиной физиономии, лучше всего он был готов к опохмелке. Как, впрочем, и часть сотрудников органов, собравшихся на месте.
На полпути нас перехватил судмедэксперт в резиновых перчатках.
– Вы очень кстати, Юлия Владиславовна, – сказал он, заметив меня. – При нем никаких документов. Возможно, его ограбили, а потом пристрелили. Все карманы обчистили. Мужик очень солидного вида. Вдруг вам доводилось где пересекаться? Взгляните, пожалуйста. Паша, снимай. Если по пальчикам не найдем, дадите в эфире?
– А лежит как изящно, – добавил подошедший мужчина в форме. – Дизайнеры хреновы. Визажисты, мать их. Но в газете будет хорошо смотреться, – мужик улыбнулся мне. – На первой странице, а?
Меня подвели к канаве, и я, стоя на обочине, заглянула в нее. Пашка снимал.
В канаве лежал прибалтийский националист, пытавшийся меня изнасиловать позавчера вечером в Выборге.
Мысли пролетали
