придется Стасу, когда Дашка съедет к очередной своей жертве, – заметила я. – И Стас будет нас с тобой и Ольгу Петровну просить покормить Хрюшу. С ним случайно гулять не надо?
– Насчет гулять – не знаю, но уж Стас-то точно пингвина пристроит. Кому-то из своих дамочек.
– Твоя правда, – согласилась я, после чего подробно рассказала о своей встрече с Пахоменко.
– М-да, – только и выдала Татьяна. – Жалко мужика. Кстати, лет ему сколько?
– Ты для себя приглядываешь? – Я задумалась, но не о возрасте Пахоменко. – А вообще-то надо вас познакомить. Когда он что-то раздобудет, я его на чай приглашу. А ты ужин сготовишь. Дальше – по обстоятельствам.
– Ты только уточни у него заранее, любит ли он змей, – улыбнулась Татьяна. – И пропусти как-нибудь вскользь, что у меня их шестьсот. Почему я никак не могу найти мужика, чтоб и меня любил, и моих пресмыкающихся?
– Женщину свою под сплав пустить[2] – последнее дело, – сказал Иван Захарович, когда Юлькина передача закончилась и Лопоухий выключил телевизор.
– В елочку, – кивнул Кактус. – Ну наплел бы ментам чего-нибудь, лапши навешал… Сука он!
– Так, может, поругались они? – подал голос Лопоухий.
– Поругались – не поругались…
Иван Захарович замолчал надолго, потом спросил:
– Выяснили: Татаринов на три косточки играл?[3]
– Он вообще не играет, – сказал Лопоухий.
Глава 8
На следующий день с утра я созвонилась с нашей главной, Викторией Семеновной, и получила ЦУ. К вечеру мне следовало подготовить что-то для эфира. Виктория Семеновна в свом обычном стиле просила побольше кровушки и побольше секса, причем обязательно что-нибудь с изюминкой. «Нужен оригинальный подход, тогда тебя будут смотреть (читать)», – любит повторять наша главная. Директор холдинга тоже иногда лезет в творческий процесс, но Виктория Семеновна обычно посылает его подальше, рекомендуя заниматься своими вопросами (финансово-организаторскими), которые у него получаются гораздо лучше, ну и, конечно, своими блондинками. У него, кстати, на этой неделе опять новая секретарша: волоокая блондинка с длинными ногами и короткими извилинами (или вообще полным их отсутствием – я пока не разобралась и, судя по скорости замены секретарш в нашем холдинге, пожалуй, не успею).
Пока собиралась позвонить Андрюше в Управление, чтобы взяли с собой на какой-нибудь труп, милый друг прорезался сам, причем несколько необычно.
– Ты что, совсем охренела? – рявкнул он вместо приветствия.
Я опешила. Знакомый опер отличался кротким нравом (по крайней мере, в общении со мной), жил с мамой (после того, как жена уехала на «Мерседесе») и вообще являлся хрестоматийным подкаблучником. Однако это не мешало ему быть хорошим опером. Работу он свою любил и проводил на ней большую часть суток, в особенности после ухода (отъезда) жены.
– А я тебе сама звонить
Пустить под сплав
Играть на три косточки – на жизнь другого человека. Проигравший должен его убить
