style="font-size:15px;"> Среди нас трое, или пятеро, мертвых. Валеру из Новосибирска зарезали огромным ножом, Лялька утонула в ванне, и неизвестно, сама или ей помогли, Юрки получил статуэткой по голове, причем тот, кто дал ему этой статуэткой, точно знал, куда нужно бить: убили одним ударом. Ляльку, вероятно, все-таки подержали под водой, пока не захлебнулась.
– Но почему этих людей?!. – воскликнула Лен. – Что они такого сделали?
– Ты не о том спрашиваешь, – сказала я.
Лассе кивнул.
– Дело в том, что один из нас – убийца, – он медленно обвел взглядом собравшихся.
За столом воцарилось молчание, потом от входа в кухню раздался вопль Ксении, про которую мы забыли.
Она вошла в кухню и обвела всех мутным взглядом. Она была растрепана, держалась за затылок. На вечернее платье женщина накинула один из депутатских пиджаков.
Первым сориентировался моряк, быстро набулькал в чистый стакан виски и подскочил к Ксении.
– Выпейте, девушка, вам сразу же полегчает. И садитесь со мной. Вон тут есть местечко. Меня зовут Ипполит.
– Ей бы не надо спиртное после удара головой, – заметила я.
– Вы же заняты, так, по крайней мере, не мешайте мне, – бросил на меня взгляд моряк.
– О чем это он? – повернулась ко мне Ксения.
– Приложи к голове что-нибудь холодное, – вместо объяснений посоветовала я. – Вы, Ипполит, лучше достаньте Ксении банку пива из холодильника и приложите к шишке.
– Будет сделано, – моряк вскочил с места, пиво извлек, Ксению усадил и лично приложил пиво к голове.
– А мочу? – подал голос Ник Хаус.
– Мочу потом, – ответила я. – Вначале – холодное. Медяшки никакой точно нет?
– В пределах видимости нет, – сообщил Вова. – В основном фарфор и бронза.
– Ты упала? – спросила Лен без особой заботы в голосе.
– Или тебя толкнули? – добавил Кирилл Петрович.
– Она потеряла сознание, – пояснила я. – Ксения, что ты увидела? Я, признаться, ничего не поняла. Я слышала только одно слово, а потом звук удара. Повернулась – ты лежишь.
– Какое было слово? – повернулся ко мне Лассе. – И кто его произносил? Этот механический голос или…
– Ксения. Она сказала «Богоматерь».
Ксения закрыла лицо руками и заговорила.
Ее мать первый раз собралась в монастырь, когда Ксении было одиннадцать лет. Папа тогда как раз публично партбилет сжег. Дома был дикий скандал, во время которого Ксения узнала, что ее прадедушка со стороны матери, красноармеец, в свое время совратил прабабушку-монашку.
Прабабушка ушла в монастырь после гибели жениха, блестящего офицера, во время Первой мировой войны. Она считала, что погиб жених не просто так – это наказание им обоим за грех. Из-за нее молодой человек расторг помолвку с другой девушкой, которую потом едва спасли, вовремя вынув из
