казенных денег, и, таким образом, будущая участь сына не представляла ничего утешительного на родине. По словам же его бывших сослуживцев, у него не оказалось части вверенных ему казенных денег. Как бы то ни было, но мы находим молодого Латоса ренегатом и учителем у паши в Травнике; в следующем году, в той же должности у Виддинского визиря Гусейн-паши и, наконец, через пять лет, в Константинополе, где он определился писцом в военное министерство. Тут-то уменье хорошо чертить обратило на него внимание военного министра. Для ловкого ренегата этого было достаточно, чтобы войти в его милость. При начале Сирийской кампании Омер-паша был уже полковником и командовал небольшим отрядом в битве при местечке Бексане, где и произведен в чин генерал-майора; впоследствии находим его в войне против Друзов и в 1848 году в Бухаресте, где расположены были тогда турецкие и русские войска. При восстании Боснии и Герцеговины, в 1851 году, он умел воспользоваться взаимной ненавистью магометан к христианам и подавил восстание одних другими. Здесь он ознаменовал себя такими жестокостями и гонением христиан, что целые деревни бежали в австрийские и черногорские границы. Имя его и теперь произносится с ужасом в тех краях. Война его против черногорцев велась неудачно и Бог знает какой был бы исход ее, если бы к счастью Омер-паши, сама Порта не остановила вовремя войну, стоившую ей так много крови и денег, таким образом, на этот раз слава Омер-паши, если не приобрела нового блеска, то по крайней мере не затмилась от понесенных неудач.
Из этого краткого очерка жизни Омера-паши видно, что он еще нигде не заявил себя особенным воинским талантом, но он умел пользоваться всяким случаем, всяким обстоятельством в жизни, для своего возвышения. Хотя образование его очень ограничено, однако, в постоянной борьбе с интригой и завистью, которыми окружены ренегаты при константинопольском дворе, Омер-паша выказал столько ловкости и искусства увертываться от самых трудных положений в жизни, что его скорее можно бы принять за фанариота по рождению, чем за славянина. Таков был человек, которому султан вверил начальство над своей армией в войне против России.
Турецкое правительство, побуждаемое с одной стороны фанатизмом улемов, с другой, обещаниями иностранных представителей, выказало большую деятельность и энергию при вооружении и сборе своих войск, так что в начале октября в распоряжении Омер-паши находилось уже около 133,000 войска, включая в то число 10,000 египтян, прибывших в ночь с 3 на 4 число к Рущуку[31].
Турецкие войска, при начале военных действий, были расположены следующим образом: главные силы, состоявшие из 30,000 человек, находились в Шумле; в Исакче было 18,000; в Карасу (Черноводы) 14,000; в Систове 10,000; в Гирсове 8,000; в Рущуке 15,000; в Силистрии 5,000; в Рахове и Никополе по 4,000 в каждом; в Видине около 9,000; в Туртукае, Мачине, Тульче, Варне, Плевне и Орсове около 16,000 и тысячи 4-5 в отдельных отрядах. Впоследствии, по мере увеличения своих войск, Омер-паша перевел, как мы увидим, часть их на правый берег,
Бывший венгерский генерал Клапка, почитатель Омер-паши, силившийся всячески доказать его военные таланты и находившийся при нем в начале военных действий, полагает также числительность турецких (без египтян) в 120,000 челов. (La Guerre dʼOrient, depuis lʼannée 1853 jusquʼau juillet 1855 etc.).
