– обермаат Шустер, штабс-боцман Глюк и я. – Теперь Руприх глядел на Канариса и адресовался к нему: – Мы давно дружим. Наши койки рядом. В столовой едим за одним столом… Отбой был, как обычно, в двадцать два часа. Мы легли вместе, я это хорошо помню. Мы уже были в койках, когда в кубрик зашел корветен-капитэн – он часто наведывается к пловцам… Вот и все. Я спал как убитый. Утром, когда проснулся, на койках находились все трое.
– И штабс-боцман Глюк?
– Я первый открыл глаза, а он еще спал. Храпел так, что дребезжали стекла иллюминаторов. Все это правда, могу поклясться!
– Понятно! – прорычал Канарис, вновь доставая платок и вытирая пот, который теперь уже струился у него по щекам. – Мне все понятно. Как говорится, яснее ясного. Разумеется, я убежден, что ваши слова – чистейшая правда. Ночью, пока все вы мирно храпели в койках, некое привидение проделало дыры в днище моего катера и вдобавок утащило перо руля. А потом оно вымахнуло из-под воды на борт моторки, вцепилось мне в грудь, занесло над головой нож!.. Глупцы, вы действовали великолепно! Я очень доволен. Более того, горжусь такими парнями. И все, что мне нужно, это поблагодарить вас за службу… Глюк, подтвердите то, что я сейчас сообщил!
– Все было так, как вы изволили рассказать, – ответил пловец.
– Слава всевышнему! – Адмирал Канарис поднял глаза к потолку. – А то я уже стал подумывать, что и впрямь рехнулся в вашей компании… Ну, а сейчас пусть говорит старший. Корветен-капитэн Абст, потрудитесь объяснить, что означает нелепое поведение ваших людей. Говорите и знайте: виновные получат свое!
Абст, все еще стоявший в позе напряженного ожидания, будто очнулся.
– Обермаат Шустер и матрос Руприх доложили правду, – сказал он. – Оба действительно спали и ничего не помнят. Катер атаковал штабс-боцман Густав Глюк. Господин адмирал, вы будете удивлены, но этот пловец действовал один!
Будто порыв ветра прошел по комнате. Строй качнулся и вновь замер.
– Однако вы не должны винить Глюка, – продолжал Абст. – Сказав вам неправду, он выполнил мой приказ… Это так, штабс-боцман?
Глюк, не сводивший с Абста широко раскрытых глаз, судорожно сглотнул и переступил с ноги на ногу.
Абст вновь обратился к начальнику:
– Таким образом, я единственный виновник того, что вас ввели в заблуждение. Я признаю это и готов понести наказание.
– Но зачем вы поступили так? – спросил Канарис. – Чего добиваетесь?
– Я объясню… – Абст помедлил, обвел глазами пловцов. – Люди, которые стоят перед вами, – будущие герои. Придет время, и весь мир узнает об их подвигах во славу фюрера и германской нации. Мне очень хотелось, чтобы они понравились вам. И вот, готовясь к ночной проверке, я позволил себе маленький обман. Вам доложили, что ночью на озере действовать будут трое. Я же послал одного. Я знал – он справится, и вы останетесь довольны. И я подумал: тем сильнее будете вы удивлены, когда выяснится, что не трое пловцов, а всего лишь один-единственный диверсант так блестяще работал под водой, атакуя катер. Вот объяснение моих действий. Еще раз прошу
