себе отпуск. Уж я-то знаю. Сам когда-то вот так же.
Тесс сделала вид, будто этот факт ее очень заинтересовал, а он явно именно этого и ожидал. Что в Балтиморе, что в Бланко, и в барах, и за их пределами мужчины хотели говорить только о себе.
– Правда? И чем же вы занимались?
– Я основал компанию по разработке программного обеспечения, а потом продал ее за приличные деньги. Я миллионер, и не только на бумаге. Переехал сюда в надежде на спокойную жизнь, но она наскучила уже через полтора месяца, и я стал шерифом. Потратил сто тысяч долларов на свою кампанию и выиграл лишь потому, что предыдущий шериф умер за день до выборов. Это случилось шесть лет назад. Теперь меня здесь полюбили. В прошлый раз переизбрали шестьюдесятью процентами голосов.
Он склонился над столом ближе к Тесс и сложил руки, будто молится.
– Видите ли, меня полюбили за то, что я не терплю вранья от приезжих. Новообращенные, как вам известно, – самые яростные апологеты. Я новенький, и я ненавижу приезжих куда сильнее, чем те, чьи семьи поколениями живут в Хилл-Кантри.
Намек понят: с ним нельзя обходиться как с местным деревенщиной и не стоит даже думать задерживаться здесь надолго.
– Давайте переформулирую: вы уверены, что проводите здесь отпуск? Или в моем округе происходит что-то, о чем я должен знать, что-то, что заставило частного детектива проделать весь этот путь? И что связано с этим разложившимся парнем, которого вы нашли?
Против ее воли перед внутренним взором снова промелькнул невыносимо яркий образ тела под навесом, без лица и с большой дырой в груди. Если это Ворон, ее работа здесь окончена. Именно от этой мысли ее вырвало в первый раз. Она опять схватила корзину, на всякий случай.
– Я хотел бы получить ответ, мисс Монаган.
Но сердцем она чувствовала, что это не Ворон. Смерть и гниение до неузнаваемости изменили тело, но тело, найденное ею под навесом, явно не его. Ноги тоньше и короче, джинсы подвернуты над новенькими ковбойскими сапогами. Даже если бы Ворон решил стать истинным техасцем, он не смог бы найти пару столь длинных джинсов, чтобы ему пришлось их подворачивать. К тому же сапоги были безвкусными и кричащими. Ковбой Ворон предпочел бы что-нибудь более аутентичное.
– Мисс Монаган? – шериф Коларик вручил ей бумажную салфетку, чтобы она вытерла лицо, но было видно, что он уже теряет терпение. – Вы собираетесь отвечать?
И все равно Ворон был там, она в этом не сомневалась. Только вот шерифу об этом знать не надо.
– Я в отпуске. Искала короткий путь к ранчо Линдона Джонсона и заблудилась.
– Вы думаете задобрить меня именем Линдона Джонсона? Я республиканец[81], – шериф произнес это так, словно каждый обязан знать о его политической ориентации.
Разбогатевший на программном обеспечении миллионер, который подался в шерифы, – об этом наверняка писали в национальных газетах. Тесс призадумалась, есть ли в мире место, где чудаки и эксцентрики
Линдон Джонсон принадлежал к Демократической партии США.
