style="font-size:15px;"> Стоя в кухне, я слушал тиканье часов, отсчитывающих секунды бессонной ночи. Месяцами после убийства всплывали новые подробности – показания свидетелей, кадры съемки, видео. Теперь я точнее представлял, что происходило в Ройс-холле в минуты до и после убийства. И все же не было неопровержимых доказательств, что стрелял мой сын. В зале стояла темнота, прожекторы освещали Сигрэма. Снимки, которые я видел, были, в лучшем случае, расплывчатыми. На видео ясно различалось происходящее на сцене, но съемки толпы оказывались темными и зернистыми.
Баллистическая экспертиза доказала, что убийство совершено из пистолета, который держал мой сын, но двое свидетелей (Элис Хадер тридцати четырех и Бенджамин Саид девятнадцати лет, «Нью-Йорк таймс», № 13 от 23 июня 20..) описывали схватку: в первые мгновения после выстрелов человек в белой рубашке боролся с другим мужчиной. Описания второго не было, и его даже не вызывали для дачи показаний.
Дэнни, когда его арестовали, был в белой рубашке. Кто второй?
Через шесть дней после стрельбы журнал «Тайм» опубликовал фото, о котором говорил Мюррею его знакомый из ФБР. На нем, хоть и расплывчато, был виден Дэнни с пистолетом в руке. Схвачен в движении, агент Секретной службы обеими руками вцепился ему в запястье. Толпа отчасти скрывает их. На лице агента ярость, он что-то кричит. На лице Дэнни страх и боль, что неудивительно: он только что получил пулю в ногу.
Я каждый день перерывал газеты в поисках новых подробностей. Кто тот таинственный мужчина, с которым дрался мой сын? Не он ли стрелял? Если нет и если он невинный посторонний, почему не дал показаний?
Я все еще не верил, что мой сын убийца, но был вынужден признать, что потерял с ним контакт. Почему-то, покинув дом, он был одинок и неспокоен. После ареста я неделями, снова и снова, мысленно возвращался к его детству. Что сделал я, его отец, чтобы он стал таким, каким стал? Что я мог бы изменить?
Я сидел за кухонным столом, пил чай и вслушивался в ночные шумы дома. Включилась система вентиляции. Загудел холодильник. Хрустнули, когда я встал ополоснуть чашку, мои колени. Так бывает, когда стареешь. Тело, которое годами было надежным и удобным домом, обращается против тебя. Ты уже не в состоянии поддерживать внутреннюю температуру. В последние полгода я заметил, что все время мерзну. Стал носить свитера. Дети ворчали, потому что я устанавливал температуру комнат на семьдесят два градуса. Я превращался в собственного дедушку.
В первые недели после ареста Дэнни меня захватил вихрь дел. Мы с Фрэн отвечали на вопросы всевозможных силовых структур. Мы выступали на пресс-конференциях и делали публичные заявления. Мы говорили миру, что видим в убийстве сенатора Сигрэма страшное злодеяние. Что мы соболезнуем его семье. Но, говорили мы, мы любим своего сына и верим в его невиновность. Были уверены, что суд присяжных признает его невиновным, и нам оставалось только надеяться, что настоящий убийца Сигрэма будет вскоре
