решил включить его в один из спектаклей нашего театра. Конечно, на сцене у меня был уже другой партнер, но рождением этого номера наш театр обязан Утесову.
Обычно люди, которые очень любят быть в центре внимания, не очень любят возиться с детьми. Но Утесов легко находил с детьми общий язык и не скучал с ними. Когда Костя немного подрос и мы взяли его с собой в кисловодский санаторий, Утесов подолгу гулял с ним по аллеям и разговаривал, как со взрослым. Он говорил нам с Ромой, что еще неизвестно, кто из них двоих получает от этого больше удовольствия.
Но как-то раз он сказал с грустным видом:
– Аркадий, ты только не огорчайся, но, к сожалению, нашей дружбе с Костей пришел конец.
– Что вы не поделили?
– Понимаешь, в этом санатории обнаружилась одна фигура, которая, как видно, является для него таким авторитетом, что мне и не снилось.
– Такого человека не существует в природе, а не только в этом санатории, – сказал я. – Но даже если бы он существовал, вы, Леонид Осипович, справились бы с ним в два счета.
– Разумеется, – согласился Утесов. – Но эта авторитетная фигура вовсе даже не человек.
– ??
– Это лошадь. И, что самое обидное, ничем не выдающаяся лошадь. Во всяком случае, я не нахожу, что у нее есть определенные преимущества передо мной.
– Что ж, может быть, она не так разговорчива, как вы?
– Может быть. Но какое же это преимущество?! Как я понимаю, это как раз недостаток.
Кажется, он был не на шутку озадачен.
А дело заключалось в следующем. Каждое утро старичок мусорщик вывозил из санатория мусор на повозке. В повозку была впряжена лошадь, такая же старая, как ее хозяин, и когда хозяин отлучался, Костя отваживался ее погладить. Надо также сказать, что старичок, на самом деле вполне безобидный и, как вскоре выяснилось, словоохотливый, казался Косте суровым и неприступным. Наблюдая с почтительного расстоянии за тем, как старичок грузит на повозку мусорные банки, он испытывал трепет.
– Знаешь, Аркадий, – сказал Утесов за обедом, так, чтобы слышал Костя, – у нас в санатории объявилась одна замечательная лошадь. Я хотел бы с ней познакомиться, но дело в том, что никто не может меня ей представить. Может быть, ты это сделаешь?
– Я тоже с ней незнаком, – подыграл я ему.
– Я знаком! – сказал Костя. – Но у нее есть хозяин. Мусорщик! Он может рассердиться.
– Я думаю, он не рассердится, если узнает, что у нас честные намерения, – возразил Утесов. – И вообще я должен тебе сказать, что мусорщики, а также извозчики, конюхи и жокеи, не говоря уже о таких аристократах, какими являлись биндюжники, в принципе гораздо более приятные люди, чем, например, артисты. И знаешь почему? Потому что, когда человек постоянно общается с лошадьми, это его облагораживает. А когда человек постоянно общается с людьми, то это еще бабушка надвое сказала. Впрочем, ты меня не слушай. Кажется, я говорю что-то не очень педагогичное.
На следующее утро Утесов и Костя отправились общаться с лошадью и ее хозяином. Мы с Ромой наблюдали эту сцену издали: надо сказать,
