Вдруг он не найдет?
Доктор успокаивающе похлопал его по руке:
– Хинин есть у него в комнате. А утром я дам ему хлорохин, хотя…
– Что?
– В прошлом месяце, когда у Игоря тоже был приступ, он наотрез отказался принимать этот препарат.
– Почему?
Бусыгин пожал плечами:
– Сказал, что предпочитает хинин, который прописал ему врач в России. Вроде бы он ему помогает лучше.
– Как? Игорь заболел малярией еще в России? Не понимаю… – Лыков в недоумении потер лоб.
Доктор хотел что-то сказать, но его опередила Дина.
– После первого приступа Игорь рассказал нам, что подцепил малярию в июне, когда ездил в Египет. Мы работаем в Петре до последних чисел мая, потом делаем перерыв на три месяца – летом здесь слишком жарко – и снова собираемся в сентябре, – пояснила она.
– А когда же Игорь был в Египте? – растерянно спросил Сергей. – И как он там оказался? Мне он ничего не говорил.
– После окончания прошлого сезона он, перед тем как вернуться в Россию, ездил на три дня в долину Луксор, – снова пустилась рассказывать Дина. – Там в прошлом году испанские археологи обнаружили не разграбленную погребальную камеру, стены и потолок которой расписаны рисунками и выдержками из «Книги мертвых». Игорь сказал, что хочет взглянуть. Заодно Стас попросил его передать какие-то книги руководителю высшего совета Египта по древностям. Ну вот, а когда он приехал домой, тут-то, говорит, и начался приступ. А потом был еще один в октябре, уже здесь. Мы испугались, но Эдик сказал, ничего страшного…
Бусыгин кивнул:
– Похоже у него не тропическая малярия, а трехдневная, хотя симптомы не очень выражены, – помолчав, он пояснил. – Вероятно, атипичная форма, при трехдневной малярии это частое явление.
Их разговор прервал вышедший из ресторана Воронцов, за которым нестройными рядами тянулись остальные участники застолья.
– Думаю, пора, – заявил профессор, взглянув на часы. – До начала десять минут.
И вся компания, весело переговариваясь, неторопливо направилась к каньону.
Лыков был поражен, насколько ночная Петра отличалась от своего дневного облика. Хотя в темноте было не разглядеть разнообразных оттенков песчаника, зато Сик, освещенный множеством свеч, на всем пути расставленных по обеим сторонам дороги, производил какое-то неправдоподобное впечатление. Дрожащие блики от огня свеч и факелов в руках бедуинов, падая на уходящие в высоту темные скалы, метались, словно в ритуальном танце. Над головой виднелась узкая полоска неба, усыпанного крупными звездами, со всех сторон раздавался многократно усиленный эхом смутный гул голосов. В этом медленном движении вдоль огненной реки меж уходящими в небо черными громадами настоящее вдруг как-то незаметно исчезло и Сергей всем своим существом ощутил невыразимое словами погружение в поток времени, уносящий его на много столетий
