style="font-size:15px;"> – Купцы из страны серов жаловались, что хотели было проехать прямо в Дамаск через Пальмиру, да не смогли – парфяне не пустили.
– Не пустили? Почему?
– Потому что дураки. Предложили купцам продать им свой товар – мол, мы сами в Дамаск повезем.
– Неудивительно, – усмехнулся Саллай, – парфяне на все готовы, лишь бы римлянам какую-нибудь пакость сделать.
– Да, но цену-то дали смехотворную. Те, естественно, ни в какую. Тогда парфянские чинуши заломили за проезд через границу такую пошлину, что серы предпочли развернуть караван на юг. Пришли в низовье Тигра и Евфрата, там наняли корабль и, обойдя морем Аравийский полуостров, прибыли к нам, как раз к ярмарке. Чем столько денег платить, говорят, лучше мы в Ли-Кане сначала поторгуем, а уж оттуда что останется повезем в Да-Цинь.
– Что за тарабарщина! Какой такой Ли-Кан?
– Серы так наш Рекем называют, а Да-Цинь – это Сирия по-ихнему.
Саллай удовлетворенно кивнул:
– Нам это только на руку. Выходит, парфяне на нас сработали.
– Да, они плохие посредники. Это дело тонкое, тут искусство требуется, куда им невежам. И опять же через нашу землю безопаснее – парфяне хоть и завоевали Вавилонию, да власти-то настоящей у них в стране нет: говорят, там на сухопутных дорогах разбойники вовсю орудуют. Вот купцы и неохотно теперь тем путем ездят, за товар боятся.
– Понятно. Что еще?
– Еще говорят… э-э… о близкой войне с римлянами, – Иллута виновато посмотрел на своего начальника.
– Ну, это очевидно, – Саллай пожал плечами. – Мы готовимся к защите государства открыто, да и римляне не стесняются в заявлениях. После того как пала Иудея – последняя из наших соседей, мы у них как бельмо в глазу. Давай конкретно – каковы настроения?
Иллута вздохнул:
– Невеселые. Все понимают, что римляне любой ценой постараются уничтожить независимую Набатею, чтобы получить контроль над торговым трактом к Сабейскому царству и забрать в свои руки доходы от перевозки товаров. Поэтому многие считают, что надо покориться и избежать бессмысленного кровопролития.
– Кто эти многие? – резко спросил Саллай.
– Ремесленная община, – угрюмо ответил Иллута и продолжал. – А купцы уверены, что им перемена власти ничем не грозит. Говорят: «Нам-то что? От нашего посредничества римляне не избавятся, сами торговать не станут».
Саллай нахмурил брови:
– Стало быть, особого патриотизма не наблюдается?
– Не наблюдается. Хотя, конечно, простолюдины не прочь подраться, им терять нечего. Но ведь они не слишком хорошие воины, и не они решают исход сражений.
– Ну что ж, всегда лучше знать правду, – советник набатейского царя тяжело вздохнул, затем гордо выпрямился. –
