помещения с низкими сводами, которые привечали и охраняли царственных особ. Экспонаты по большей части неинтересны: копии картин с Иваном Грозным, зажатое в колодки чучело. Но в Успенской церкви есть удивительная икона «Страшный суд», запомнившаяся нам и в прошлый раз. Возле неё можно провести не меньше часа, разглядывая тщательно выписанные фигурки – сребролюбцев точат серебряные червячки; некто с чёрным хвостом вместо ног помешивает на сковороде грешников; из открытых гробов восстают голые мускулистые мертвецы и устремляются в молитвенной позе к огненным ангелам; беснуются чёрные черти с белыми звериными когтями, а сверху, чем выше, тем более одетые, обрамляют вознёсшего меч сияющего Творца окутанные облаками праведники. Ещё хорошо подняться на шатровую Распятскую колокольню, чтобы посмотреть с высоты ласточкиного полёта на прекрасный и лёгкий белый, как всё здесь, Троицкий собор, построенный Алевизом Новым, на гуляющих по дорожкам чёрных монахинь и цветных туристов – и на обрамлённый арочными проёмами зелёно-серый город вдалеке. На стенах граффити: «Суслик+Ленка», «Уралмаш», «Саня Мордовия» – наглядное свидетельство тому, что русский народ безоговорочно победил безграмотность.
У Троицкого собора в небольшую дыру старого дерева ныряла галка. «Я так и знала, что мы за час управимся», – говорила дама в розовых штанах господину с бородкой. Закончился шахматный турнир «Царские игры». «Как вы сыграли?» – интересовался у худого старика в серо-синем костюме и светлой рубашке подвижный его ровесник, похожий на радиокорреспондента: на плече висел магнитофон в кожаном футляре. «Ничья, – отвечал тот. – А там было без вариантов. У него по пешкам, пять штук. И ладья – и на дэ четыре, и на аш четыре». – «Ну я вот думал, что пешку съест». – «Он и съел». – «Ну ладно, – пошёл корреспондент по траве. – Протокольчиков нам – парочку – дайте». Несколько человек пронесли связки шахматных досок.
Напротив кремля сувенирные лавки. В одной из них я увидел деревянные расписные волчки. Стоящий перед прилавком мужчина, судя по виду, православный, но себе на оздоровительном уме, нахваливал: «Владимир Полуэктович вытачивал, а Галина Сергеевна раскрашивала. Они и для здоровья полезны. Если раскручивать волчок большим и указательным пальцами – это развивает работу желудка, если большим и средним – улучшает работу кишечника, большим и безымянным – печень, а большим и мизинцем – укрепляет кровеносные сосуды. И ещё я вам скажу секрет, чтобы вы дожили до двухсот лет: парное козье молоко. Помогает от белокровия, бесноватости, а если глазки помазать, от прогрессирующей слепоты вылечивает. Так что купите козу». – «И козла», – заметила из-за прилавка более спокойная Галина Сергеевна. – «Ну, это если для размножения», – неудачно закончил Владимир Полуэктович. Волчки большей частью напоминали раскраской александровские рекламы, мы выбрали более-менее гармоничные, но Даша твёрдо
