не получит. И еще кое-что… – Парочка вошла в клуб, и Куколка проводила их взглядом. – Могу поклясться: под этими мушками у нее оспины глубиной с твой ноготь.
– А это ты откуда знаешь?
– Да у нее только что спала лихорадка. Она же бледная, как блевотина.
Мэри впитывала все, чему учила ее Куколка. Той ночью она запомнила еще один урок: одежда – это самый большой обман на свете.
Однажды в апреле они проходили по Черинг-Кросс-Роуд. Когда они поравнялись с дверью, что вела в тот самый полуподвал, где жила семья Дигот, Мэри слегка затрепетала. Но Куколка ничего не заметила, и Мэри решила промолчать. Она украдкой взглянула на окно, но стекло было таким грязным, что рассмотреть ничего не удалось. Теперь там мог жить кто угодно. А может быть, и вообще никто.
Ей вдруг пришло в голову, что она изменилась до неузнаваемости. Золотой прииск находился не только у нее между ног. Довольно скоро Мэри поняла, что еще одно сокровище, которым она владеет, – это ее язык. Если она спускала его с привязи, то могла быть такой дерзкой и грубой, как не всякий мужчина. Ее слова ранили, словно бритва. Мэри находила огромное удовольствие в язвительных остротах, однако чаще все же сдерживалась. Ей не хотелось превратиться в злобную ведьму.
Хотя ей все равно было нечего сказать той женщине, что была когда-то ее матерью, даже если бы они и столкнулись где-нибудь на улице. И в любом случае Сьюзан Дигот вряд ли узнала бы свою бывшую дочь, затянутую в корсет, в цветастой жакетке и уже поношенной шелковой юбке, растянутой широкими фижмами. Теперь Мэри выглядела как настоящая горожанка. От нее даже пахло по-другому, резким, дразнящим лимонным ароматом модной туалетной воды.
Какой же дурочкой была Сьюзан Дигот! Она всерьез считала, что любой человек в платье с золотыми галунами лучше и выше ее и чем шире юбка, тем благороднее происхождение! Мэри своими глазами видела, как простые женщины расхаживают по сцене на Друри-Лейн, словно королевы. Куколка открыла ей глаза на все хитросплетения жизни, ее темные закоулки, тупики и подворотни. Постепенно Мэри начало казаться, что герцогиня – это что-то вроде уличной проститутки, которой посчастливилось снять богатого высокородного клиента.
В четырехэтажном доме на Голден-сквер жила леди, некогда известная свету под именем Ангельская Задница. На углу Гайд-парка герцог Кингстонский начал возводить особняк для мисс Чадли, которая была его любовницей уже двенадцать лет – и все еще ему не надоела! Прославленная Китти Фишер, по слухам, готовилась променять всех своих именитых любовников на богатого супруга, члена нижней палаты парламента. Приятное личико и немного удачи – вот и все, что требуется девушке.
Длинными светлыми вечерами Мэри сидела на траве на Лэмз-Кондуит-Филдс, за Холборном, и наблюдала за парочками, что прогуливались вокруг. В воздухе стоял легкий, приятный шум: стрелы лучников со свистом вонзались в мишень, сталкивались кегли на зеленой лужайке; кто-то состязался в борьбе; иногда издалека доносился лай и рычание дерущихся собак. Первый раз со школы она снова взялась за чтение. Она покупала дешевые романы в
