На стыке ойкумен. Глоссарий хоротопа. Елена Коро

      Июнь в Тавриде.

      Таврозавры гуляют среди роз заката.

      А Понт гостеприимно отдается

      Всем гражданам Керкинитиды,

      Как и тому две тысячи пятьсот.

      Кости с Деметрой бросать

      в мире подземном в эпоху Саиса,

      египетский царь, Диониса

      ты позабавил слегка.

      Дорогая, дар твой священный храню,

      да хранят меня спутники-волки.

      Гор – гондольер Ра —

      трубен джаз иерихонских горн,

      город гонга Ра Москв,

      уРаГанг в щепы небосвод.

      Распяты, скрючены

      иерихонью урагана

      не кресты церкв-смокв,

      вековые лапы отщепенцев,

      расхристанных в щепах,

      великомучеников-дерев.

      Сетью истлевших в иссолье русл

      След страсти иссохших уст,

      Травостой свистящих по ветру – в плеть,

      Ты мой кабокл, сухой дрожью степь,

      Дробью свистящих птиц в смерть,

      Сухою страстью с тобой тлеть,

      Свистящей змеей вязь плесть

      Сетью истлевших в иссолье уст

      След страсти иссохших русл.

      Осенью текут реки речью,

      воркующей с охряными листьями,

      речью старинных наречий,

      пишутся охрой на листьях,

      так легко прочесть их

      в узорах, разводах и пятнах.

      Осенью междуречье являет лик пограничья:

      котиками между листьев,

      жаворонками между строчек,

      сновидящих рассветами лета.

      Пограничье являет синичек

      и птиц Афродиты,

      что плещутся в лужах

      между осенних листьев,

      как в арабесках строчек,

      являя за кадром точки,

      что развернутся формой

      историй и путешествий

      по временам, городам и весям,

      по островам, перекрестком деревьев и неба,

      по облакам многоточий…

      Свивая солнечного света хоротоп

      в закаты облачных фантасмагорий,

      фа-демиург легко совлек покровы с нот

      и мир вовлек в пределы хоры.

      Да что же легче формы облаков

      и эйдосов, сбегающих огнем меж строк,

      так демиург был зван и дал

      стихиям джиннов.

      И джинн менял обличья гор

      и пилигримом явлен был Гезлеву.

      Мицкевичем был дан нам Чатыр-Даг.

      То Чатыр-Даг был явлен в хоре.