Оставалось лишь дожидаться того момента, когда его страсть сама изживет себя, завершившись женитьбой, которой он так отчаянно добивался, либо пожизненным разрывом их любовных взаимоотношений.
Признав, что это единственный выход, Саманта вынуждена была терпеть, хотя у нее это плохо получалось. Она постоянно боролась с искушением вдолбить правду в глупую голову кузена. То и дело ей приходилось смирять свои желания унизить эту красотку в любом аспекте, который Николь затрагивала с чрезвычайно важным видом. Но добродетельные усилия, направленные на сохранение самоконтроля, дорого обходились Саманте. Расплатой за них стали приступы гнева, возмущения, бессонница и издерганные нервы.
Дядя Джереми только усугублял ее страдания. По его милости Саманта ежедневно получала на закуску похотливые намеки и прямые оскорбления, неизменно затрагивающие любовную жизнь Джулиана. Если бы по прибытии в Бротон-мэнор она сразу не осознала, насколько необходима там ее помощь, и если бы ей не хотелось отдохнуть от беспрестанной демонстрации материнской скорби, то Саманта уже давно вернулась бы в Винчестер. Но она старалась как-то держаться и оставаться относительно спокойной, потому что живо представляла себе картины будущего: Джереми благополучно исцеляется от пьянства и воссоединяется с сестрой; Джулиан постепенно начинает понимать, сколь полезен вклад Саманты – еще не проявившийся во всей полноте – в его грядущее благополучие и осуществление его надежд на восстановление заброшенного родового поместья и превращение Бротон-мэнора в процветающий и приносящий доходы культурный центр.
– Сэм?
Она подняла голову. Пытаясь снять напряжение, оставленное разговором с дядей, она погрузилась в такую глубокую задумчивость, что даже не услышала, как его сын вошел в кухню.
– Разве ты не на псарне, Джулиан? – глупо спросила она.
– Отделался малой кровью, – объяснил он. – К сожалению, сейчас я не могу уделить им должное внимание.
– Я присмотрела за Касси. Ты хочешь, чтобы я…
– Она умерла.
– О боже! – вскрикнула Саманта. – Джулиан, не может быть! Я зашла к ней сразу после твоего звонка. Она прекрасно себя чувствовала. Хорошо поела, а все ее щенки мирно посапывали. Я записала все как надо и оставила журнал на месте. Разве ты не заметил его? Я повесила его на крючок.
– Николь, – монотонно произнес он. – Сэм, она умерла. В районе Колдер-мур, недалеко от разбитого лагеря. Николь умерла.
Саманта смотрела на него, пока слово «умерла» звенело в воздухе. «Он не плачет, – подумала она. – Почему он не плачет?»
– Умерла, – повторила она, осторожно произнося это слово, как будто неверная интонация могла создать у него нежелательное впечатление.
Джулиан не сводил с нее глаз, а ей хотелось, чтобы он отвернулся. Хотелось, чтобы он все рассказал. Или закричал, зарыдал, в общем, выплеснул наружу то, что
