и принимали лишь форму мемориальных досок, отмечавших места, где шлифовали трагедийное дарование Бербеджи[18] и где покоились останки сподвижников Уильяма Шекспира.
Проезд по оживленной магистрали Чарт-стрит мог сразу поведать всю историю района. На этой ломаной улице, протянувшейся от Ист-роуд до Питфилд-стрит, стояли как коммерческие учреждения, так и жилые дома. Некоторые здания отличались изящным современным дизайном, что вполне соответствовало облику Сити. Другие постройки ожидали от соседства с Лондоном чуда, называемого джентрификацией[19],– чуда, которое могло изменить любую улицу, превратив ее буквально за несколько лет из трущобы в райское местечко для молодых предприимчивых яппи.
Выданный базой данных адрес привел их к ряду домов ленточной застройки, которые воспринимались как нечто среднее между двумя крайностями – обветшанием и обновлением. Эти кирпичные дома выглядели довольно уныло, и деревянные части отдельных строений остро нуждались в покраске, но за окнами интересующего их дома виднелись белые шторы, которые, по крайней мере снаружи, казались свежими и чистыми.
Парковочное место Нката нашел перед пабом «Мэри Ллойд». Он пристроил туда «бентли» с такой осторожностью, с какой, по мнению Барбары, мог бы действовать нейрохирург, вводя скальпель в мозг пациента. Резко распахнув дверцу, она выбралась из машины в тот момент, когда облеченный доверием инспектора констебль в третий раз передвинул машину на несколько сантиметров. Прикурив сигарету, она сказала:
– Уинстон, черт побери, не пора ли начать работу, ведь молодость-то уходит. Кончай копаться.
Нката добродушно усмехнулся.
– Я просто даю тебе время на традиционную сигаретку.
– Спасибо. Но мне не нужно выкуривать целую пачку.
Наконец, полностью удовлетворенный парковкой машины, Нката вылез из нее и включил сигнализацию. Он дотошно проверил каждую дверцу и, лишь убедившись, что все они надежно закрыты, шагнул к Барбаре, ожидавшей его на тротуаре. Они подошли к нужному дому: Барбара – покуривая, а Нката – задумчиво поглядывая по сторонам. Перед желтой входной дверью Нката остановился. Барбара подумала, что он дает ей время докурить сигарету, и ускорила процесс, активно заряжаясь никотином, как обычно делала перед началом чреватых неприятностями дел.
Но вот она уже выбросила горящий окурок, а Нката по-прежнему продолжал стоять столбом. Она сказала:
– Ну, чего ждем? Может, все-таки позвоним в дверь?
Он вздрогнул и встревоженно пробормотал:
– Мне все это впервой.
– Что впервой? А-а, являться с плохими вестями? Ладно, не бери в голову. К этому все равно нельзя привыкнуть.
Нката быстро взглянул на нее и печально улыбнулся.
– Странно, если подумать, – тихо произнес он с заметным акцентом, выдававшим его карибское происхождение.
– Что
Семья известных театральных деятелей и актеров времен Шекспира.
От
