задраенным, от греха подальше. Одно дело – подняться в космос на пару дней или даже месяцев, совсем другое – провести годы, мотаясь от орбиты Марса до пояса астероидов, туда-сюда. При таком раскладе даже слабые намеки на фобии лучше глушить в зародыше.
И как-то Михась слабо верил, что сможет перебороть в себе эту легкую неприязнь к открытому пространству вокруг. Поэтому он предпочитал большую часть времени просто не визуализировать космос. Пока помогало.
Размышляя над тем, что он не просто посеял где-то свой зонд, но еще и, похоже, перестарался с тренажером, Михась рассеянно начал снимать блокировки с «штормовых» шторок иллюминатора. Ноги побаливали, не надо было давать такой нагрузки после длительного сна. Ничего страшного, конечно, но диагност и так все время визжит по поводу и без повода, а тут – такой повод.
«Автоматическая станция медицинского диагностирования и поддержки» – самая дорогая часть начинки корабля после разве что навигационного оборудования. Хотя и то – как сказать. У навигационного компьютера были очень дорогие (просто бешено дорогие) программы. Зато медицинская кабинка была напичкана сложнейшими диагностическими приборами и, что главное, рядом полезных систем для распознавания симптомов опасных заболеваний. Теоретически считалось, что для пилота главное – доползти до кабинки и запустить ее в действие. Тогда – если он может выжить без хирургического вмешательства, на одних только лекарствах, то АСМДиП обеспечит это выживание. Она даже аппендицит могла резать (хвала создателю, это ему не грозило). Сделано в Сибири, как-никак. Изначально под Красноярском такие штуки разрабатывали для военных, да только у военных они как-то не пошли. Слишком дорого – проще потерять одну-другую боевую единицу, чем обеспечить оплату и поддержку подобного оборудования. Зато вот у шахтеров-одиночек они расходились на ура.
Диагност знал Михася во всех деталях. А еще он знал, что шахтер давно уже просрочил плановый осмотр, поэтому он рассержено пискнул, как делал последние сутки уже не раз, предупреждая его о необходимости все же лечь на кушетку и обеспечить ему доступ к телу.
Пискнул он не вовремя. Михась как раз открыл шторки и смотрел в иллюминатор на звезды, на тусклую точку ближайшего астероида (он мог с закрытыми глазами указать на него, заодно упомянув его размер, плотность и примерный, совсем ему не подходящий, состав). Михась вздрогнул, еще раз подумав про себя, что все-таки открытые пространства не для него. Поле там, рожь колосится – еще куда ни шло, но не чернота в мелкую крапинку вокруг.
– Ты меня сам в гроб вгонишь, целитель хренов, – буркнул Михась и тут же понял, что это первые слова, который он произнес более чем за сутки. Что делать, он был неразговорчив. Именно поэтому отказался от двух модных течений в современном кораблестроении. Во-первых, никакого объединения бортовых компьютеров. Навигация – это одно, медик – это другое, мониторинг энергии – третье, а геологические изыскания – совсем даже четвертое. Во-вторых,
