иногда.
Так Михась и потерял зонд. Всего лишь ловил сигнал, который транслировали от Марса, обновлял карту. Почти обновил, когда понял, что зонд находится на границе зоны устойчивой связи, и, если он хочет оставить его в коллекции, то неплохо бы было двинуться в его сторону. Другие зонды разошлись не так далеко, один он вообще отозвал, второй крутился неподалеку, третий был если и не по дороге, но и не удалялся. Но вот если бы он двинулся прямо тогда, то не сумел бы выловить все обновление карт. А что здесь, в поясе, делать без карт?
Герои стахановцы тут никому не нужны, потому что от них нет никакого толку. А карты нужны всем. Негласная (но очень настойчиво поддерживаемая с Земли) хартия шахтеров требовала отдавать все новые сведения о расположении астероидов, не имеющих коммерческой ценности (то есть почти вообще обо всех), в базу.
И эта же хартия требовала, чтобы обновления «карт», включающие в себя и все новые открытия, и даже последние спектрограммы с телескопов на земной орбите, также распространялись открыто. Для всех.
Обновление он докачал, но теперь потерял зонд. Хороший зонд, усовершенствованный. Сигналы с этих зондов находили ему мелкие астероиды, пропущенные телескопами. И даже не очень мелкие. Пояс слишком большой, и далеко не до каждого камня у астрономов добрались руки. Зонды находили ему и совсем небольшие булыжники, что пару раз спасло его от возможных столкновений.
А после триангуляции, если Михась считал, что нашел что-то интересное, то ближайший зонд мог даже провести предварительную удаленную пробу, с некоторой погрешностью, но дающую возможность предположить, что за фрукт висит в пространстве. И можно ли его слегка надкусить.
Так что теперь Михась второй день аккуратно, медленно двигался в направлении, где исчез последний зонд. Он же не хотел упустить Тот Самый Астероид.
Тем более не хотел терять зонд.
По всем расчетам, зонд уже должен был объявиться, но сигнала от него так и не было, что выглядело крайне странно.
Загадочно.
Даже если предположить, что зонд ждет его у Того Самого, то не мог же астероид его съесть? И от столкновения автоматическая маневровая программа зонда его бы уберегла. Разве что наткнулся на камень и потерял управление? Но даже тогда Михась надеялся, что обнаружит хотя бы остатки от аппарата. Здесь было пусто, настолько пусто, что сложно было пропустить блестящий зонд. Большинство астероидов, из тех, что покрупнее, были едва видны, и расстояние до них позволяло им не отсвечивать.
Михась вздохнул и забрался в тренажер. Он был из тех людей, из тех немногих, кому легче думалось во время физической активности. Поэтому он начал рассеянно двигать ногами, имитируя приседания. Где-то внутри тренажера соленоидные катушки создавали заданное сопротивление его движению, так, чтобы его текущие возможности позволили ему сделать двадцать-тридцать повторений. Слишком много для увеличения мышечной массы, но ему меньше всего хотелось сейчас потяжелеть.
