рубашечку. Карина и решила ее Алке в пионерлагерь дать, но девочка отказалась.
– Вырез видите какой, – объясняла Карина, – прямо до пупа, вот девка и застеснялась, пару разов надела, и все. Из лагеря приехала и зашвырнула.
– Ну и куда вы дели рубашку?
– Так Розке обратно отдала!
– Адрес говорите.
– Чей, мой?
О боже! Да ей срочно следует добровольно объявить голодовку, а то жир уже подобрался к мозгам.
– Нет, Розы.
– Радиаторная улица, десять, квартира восемнадцать
– Телефон есть?
– У кого?
Нет, все-таки хорошо, что я занимаюсь с Темой немецким. Кто другой на моем месте давным-давно надел бы Карине на непричесанную голову тарелку с наваристым супчиком, но Тема воспитал во мне редкостное терпение.
– У Розы.
– Конечно.
– Позвоните и спросите, дома ли она.
– И звонить не надо, – пояснила Карина, – ясное дело, у себя сидит, куда ж ей деваться?
Я молча окинула взглядом эту гору сала. Вообще говоря, вечером можно пойти в театр, в гости или просто на прогулку.
– Все же узнайте.
Пухлым, похожим на переваренную сардельку пальцем Карина принялась тыкать в кнопки. Пару раз она сбилась, но наконец сложная процедура набора номера все же завершилась.
– Алло! – заорала Карина. – Алло, это кто?! Ты, Роза? Чего делаешь-то? Сериал глядишь? Ну-ну, гляди, привет тебе.
Она положила трубку и сердито пробормотала:
– Сразу же сказала – дома. Только зря человека побеспокоили.
– Где эта Радиаторная улица?
– От рынка направо и через дворы, – пояснила Карина, закрывая за мной дверь.
Я вышла на улицу и рассмеялась. Чудовищная тетка. Она даже не поинтересовалась, зачем к ней ввалилась посторонняя женщина. Интересно, как бы я поступила на ее месте?
Роза оказалась слепком с Карины. Сначала мне даже показалось, что милые дамы – близнецы. Та же тучность, абсолютное наплевательство на меня и даже такой же гороховый суп. Только с потолка не свисало чистое белье. Оно громоздилось неаккуратной кучей на стуле. Роза поглядела на ночнушку.
– Это мне Анастасия Федоровна дала.
– Кто?
– Хозяйка бывшая, Лазарева Анастасия Федоровна. Я у них убиралась. Мне такая сорочка ни к чему.
Это верно, она тебе и на нос не налезет.
– Отнесла ее Каринке, для Алки, – бубнила Роза, – а той не понравилось. Говорит, все сиськи наружу вываливаются. Пару раз надела, и все! Какие такие у ней в тринадцать лет сиськи! Смех один. Нет, забраковала: купите другую. Пришлось разоряться.
– А рубашку куда дели?
Роза поскребла в затылке и зевнула.
– Известно куда, на антресоль, к вещам ненужным. Пусть полежит, авось пригодится. Постирали в прачечной – и в чемодан.
– Как
