и сделал, сказав про Андерсона. Он думал, что я пойму, и полагает, что напугал меня.
В свете передних фар внезапно возникли очертания массивного дома у подножия холма. Потом был поворот. Ночная птица, бесшумная, призрачная, перелетела через шоссе и скрылась во мраке.
Адамс. Это был Адамс, продолжал размышлять Саттон. Он ждал меня. Каким-то непонятным образом он пронюхал о моем возвращении и был наготове. Он все продумал еще до того, как я приземлился. А теперь он, конечно, узнал много такого, чего не мог и вообразить…
Саттон грустно усмехнулся. В это мгновение за ближайшим холмом раздался душераздирающий вопль, небо озарила яркая вспышка, поток огня устремился к болоту, и там пламя быстро опало.
Взвизгнули тормоза. Но еще до того, как машина окончательно остановилась, Саттон выпрыгнул из нее и помчался по склону к странному черному предмету, полыхавшему в трясине.
Вода хлюпала под ногами, острые листья болотной осоки резали кожу. Лужицы отливали масляно-черным блеском в лучах пламени; странный корабль – если это был корабль – догорал. На другом краю болота взахлеб орали лягушки.
Кто-то барахтался в грязной воде всего в нескольких футах от горевшего корабля. Вспышка пламени озарила это место, и Саттон понял, что там – человек.
Огонь осветил лицо несчастного. Блеснули выпученные глаза. Человек с трудом приподнялся на локтях, пытаясь отползти подальше от горевшего звездолета. Еще одна вспышка – его лицо исказила гримаса ужаса и боли. До Саттона донесся жуткий запах горелого мяса. Он подбежал, подхватил несчастного под мышки и потащил через болото к дороге. Грязь чавкала под ногами.
Наконец он ступил на твердую почву и стал карабкаться по склону вверх, где стояла его машина. Голова страдальца моталась из стороны в сторону. Он что-то пытался говорить, но вряд ли звуки, вылетавшие из его рта, можно было назвать словами.
Саттон резко оглянулся и увидел, как языки пламени взметнулись до самого неба. Ярко-голубая вспышка разогнала ночной мрак. Вспугнутые болотные птицы покинули свои гнезда и, ослепленные огнем, в страхе метались во все стороны, оглашая тишину криками ужаса.
– Ядерный двигатель, – прошептал Саттон. – Сейчас взорвется!
– Нет, – прохрипел человек. – Нет, не взорвется. Я поднял стержни…
Саттон наступил на корень дерева, споткнулся и упал на колени. Руки его разжались, и он выпустил несчастного. Тот ткнулся лицом в землю, Саттон помог ему перевернуться на спину. Он тяжело дышал и смотрел в небо обезумевшими от ужаса глазами.
Молоденький совсем, огорченно подумал Саттон.
– Ядерный двигатель не взорвется, – бормотал человек. – Я его заблокировал…
В его словах была гордость человека, который хорошо сделал свое дело. Говорить ему было трудно. Когда он замолчал, Саттону показалось, что все кончено. Мгновение спустя он снова начал дышать, в горле у него хрипело и булькало. Кожа на висках потрескалась от ожога, из трещин сочилась
