и вовсе не было, да и не могло быть. Единственные, у кого они были и которые знали и не только, а и направляли все эти дни резню Д,Арманьяков, подогревая ярость парижан – были члены ордена «Лионских бедняков». Возглавляемые Гилбертом де Лануа и Кабошом, который всякий раз показывал перевязанную руку, на которой отсутствовала кисть и похвалялся тем, что потерял её в схватке с Д,Арманьяками, возле церкви святой Катерины. Члены ордена находились все эти дни, неизменно на улицах Парижа. Они бдительно следили за тем, чтоб никто из Д,Арманьяков не ушёл от расправы и были самыми яростными из убийц. К исходу десятого дня, им это полностью удалось. Убийства, пошли на убыль, по той простой причине, что не осталось в живых ни одного из Д,Арманьяков, или их сторонников. Все кто выжил, покинули стены Парижа, ибо город нёс для них в своих объятиях, смертный приговор.
В отличие от горожан, которые пребывали, в отличном расположении духа, ибо словно звери, пресытились человеческой кровью, на «Старой Храмовой» улице, в доме покойного герцога Орлеанского, царила глубокая печаль.
Графиня Д,Арманьяк ломая руки, ходила по гостиной. Герцогиня Орлеанская лишь грустно наблюдала за ней. А что ей оставалось? Она ничем не могла помочь несчастной женщине, которая вот уже десять дней, не имела вестей о супруге и сыне.
Губы графини Д,Арманьяк всё время шептали:
– Господи, господи, не дай им погибнуть….господи, господи… спаси их! Я всю жизнь проведу в молитвах, благословляя твоё имя.
Увидев вошедшего в гостиную Дюше, графиня тотчас бросилась к нему и схватив его за руки, голосом идущим из глубин души, спросила:
– Что?
Они живы!
Ответ Дюше заставил графиню Д,Арманьяк расплакаться. Но то были слёзы счастья. Она обняла Дюше, принёсшего благую весть, повторяя:
– Благодарю вас сударь, благодарю…
– Сударыня…
Графиня тотчас посмотрела в глаза Дюше, которые он опустил, не в силах смотреть на графиню. И прежде, чем, Дюше сказал, то чего невозможно было утаить, графиня поняла, что услышит нечто ужасное.
– Они в Шатле. Завтра утром они будут прилюдно казнены!
– Мой мальчик? Филипп?
– Он тоже приговорён к смертной казни!
Графиня отшатнулась, а затем рухнула на колени и почти сразу после этого потеряла сознание. Дюше взял графиню на руки и уложил на софе. После этого он поклонился и негромко сказал адресуя свои слова герцогине Орлеанской.
– Если я понадоблюсь, позовите!
Опечаленный тем, что принёс страшную новость, Дюше вышел.
Герцогиня Орлеанская и двое слуг захлопотали над графиней, пытаясь привести её в чувство. Это продолжалось недолго. Графиня пришла в себя. Едва она открыла глаза, как немедленно вскочила с софы и бросилась к двери.
– Милая сестра моя, куда ты направляешься? – окликнула графиню, герцогиня Орлеанская.
– К отцу! – не оборачиваясь, ответила графиня, – я должна спасти их.
Дюше
