в Испании. В XIII веке в зависимости от Арагона был Тунис, арагонские короли до сих пор жаждали завоеваний в Африке. Колумб имел дело не с изоляционистами.
Но Колумб в своей напористости не учитывал того, что короли сейчас были заняты войной с Гранадой. Как пишет Лас Касас, «когда монархи должны заниматься войной, они мало что знают и хотят знать о других делах»{210}.
Отношения католических королей с Генуэзской республикой в то время тоже были неважными. Потому казалось, что до идей Колумба дело не дойдет. Примерно тридцать лет спустя один юрист, Тристан де Леон, писал, что сложность была в том, что «полагаться приходилось только на слова Колумба»{211}. Затем Колумб сказал монархам, что представит им человека, который в него верит. Он послал за фраем Антонио де Марчена из Ла-Рабиды, который заявил, что то, о чем говорит Колумб, по большей части верно. Марчена предложил, чтобы по крайней мере было созвано ученое собрание, как это было в Лисабоне{212}. Его монастырь помогал в завоевании Канарских островов, чтобы увеличить в мире число христианских душ. Колумб предлагал возможность еще более широкого распространения христианства.
Монархи согласились на созыв собрания. Самым важным членом комиссии, «председателем», был духовник королевы – Талавера, которому было велено собрать «людей, наиболее искушенных в вопросах космографии, которых, однако, было немного в Кастилии»{213}. Пока специалисты будут работать, было решено, что Колумб останется при дворе, где бы двор ни находился, и ему будет выплачиваться небольшой пенсион в 12 000 мараведи{214}.
Но работа Талаверы и его коллег была отложена из-за неудач в войне с Гранадой. Колумбу придется подождать. Но он хорошо воспользовался этим временем. Он заработал немного денег, чертя карты, встречался с важными людьми. Среди них были и его соотечественники-генуэзцы, двое богатых купцов из семьи Франческо, Пиньело и Ривароло, которые помогали финансировать завоевание Канарских островов, а также влиятельный Гутьерре де Карденас – тот самый, кто нес обнаженный королевский меч в Сеговии в 1474 году.
Возможно, эти люди в конце концов сочли, что Колумб сможет дать Испании несколько новых островов, вроде Канарских. Но что еще важнее, Колумб завязал дружбу с доминиканцем-теологом Диего Десой, который до недавнего времени был профессором теологии в Саламанке, а теперь служил приором в коллегии Святого Себастьяна здесь, а также был главным наставником наследника престола, инфанта Хуана, которому ежедневно давал уроки латыни. Почему Деса и Колумб стали такими друзьями, непонятно, – но так случилось, и, как всегда, большую роль сыграло духовное родство. Это была дружба, которая оказалась Колумбу очень полезной{215}.
Деса нашел Колумбу приют в доминиканском монастыре в Саламанке и познакомил его со своими друзьями, включая кормилицу инфанта, Хуану Веласкес де ла Торре, и ее кузена, Хуана Веласкеса де Куэльяра, казначея инфанта. Инфант очень любил Хуану – однажды, когда
Las Casas [2:50], I, 156.
Archivo General de Simancas, Patronato real 28–31, quoted Azcona [1:21], 491.
Manzano [4:43], xxiv.
Полный список участников, судя по всему, не сохранился. Среди них был Родриго Мальдонадо де Талавера, профессор права из Саламанки, который вел дела и хорошо знал Португалию, а также был членом Консейхо Реаль.
Las Casas [2:50], I, 157–158.
Manzano [4:43], xvii, 104, предполагает, что Колумб сообщил Деса свою тайну, почерпнутую из сообщений «неизвестного мореплавателя».
