для торговли с Африкой, включая, конечно же, работорговлю.
Испанским губернатором Ла-Гомеры де-факто считалась Беатрис Бобадилья (не путать с ее кузиной и тезкой, подругой королевы, маркизой Мойя). Эта Беатрис была известна как «охотница» (la casadora), «столь же жестокая, сколь и прекрасная». Как говорят легенды, она сопровождала своего мужа, Эрнана Перасу, в походе на остров, и когда он был в 1488 году убит, она сама с большим кровопролитием восстановила там власть Испании{312}. По слухам, у нее были любовные отношения с королем, а в Кордове – и с Колумбом{313}. Но эти деликатные материи никогда не освещались. Как бы то ни было, Беатрис ничем не могла помочь экспедиции 1492 года.
Понятно, почему Колумб так надолго задержался на архипелаге. На островах он мог собственными глазами увидеть интересное сочетание частного предпринимательства и государственного контроля. Такая же комбинация существовала и действовала на Балеарских островах в XIV веке. Да, Майорку и Минорку завоевал король. Но Ибису и Форментеру захватили отдельные крестоносцы, действовавшие с королевского одобрения. На Канарах тоже половина людей была предпринимателями, половина – военачальниками, которые финансировали плавания из своих средств, получая на то полное королевское дозволение. Такое положение дел должно было заинтересовать Колумба. С учетом опыта Реконкисты, в предвидении того, что может случиться в Новом Свете, Канары стали как бы лабораторией для основания Испанской империи{314}. Даже в настоящее время поездка на Канарские острова позволяет путешественнику ощутить привкус того, что он может встретить в Испанской Америке, – свет, архитектура, цвет, даже определенный, несомненно моряцкий испанский говор.
Канарские острова по-прежнему производили товар. Лишайник-орсель всегда был предметом забот королевского советника Гутьерре де Карденаса и его жены Тересы – они продавали его генуэзским купцам, а те использовали его для окрашивания тканей. Сахарные производства, где трудились африканские чернокожие рабы, часто строились на генуэзские деньги (к 1515-му их будет около тридцати и, вероятно, к тому времени их производительность превысила производительность фабрик Мадейры). Первое осуждение дурного обращения с туземцами также было выдвинуто на Канарах – отцом Альфонсо де Идулареном и отцом Мигелем Лопесом де ла Серной в донесении королеве. В нем Педро де Вера, завоеватель Гран-Канарии, описывается как негодяй, работорговец и жестокий командир. Это также предполагало, что подобные обвинения скоро придут и из Нового Света. То же самое касается сокращения туземного населения в результате занесенных испанцами болезней, не говоря уже о расколе среди завоеванных народов – например некоторые туземцы с Гран-Канарии помогали в захвате Тенерифе. То же самое будут провоцировать конкистадоры на американском континенте ради своей выгоды.
В конце концов 6 сентября Колумб и три его корабля покинули Ла-Гомеру
Беатрис была дочерью Хуана Фернандеса де Бобадильи, алькальда де-лос-Альказарес-де-Мадрид и коррехидора этого города, от Леонор Ортис. Хуан Фернандес являлся двоюродным братом маркизы Мойя. См.: Antonio Rumeu de Armas, Cristobal Colon y Dona Beatriz de Bobadilla, El Museo Canario, AEA, XXVIII, 343–378.
Все, что известно о дружбе Колумба с «La Cazadora», сводится к сообщению Мигеля Кунео, который написал в письме к Геронимо Аннари, что «la senora del lugar de la cual nuestro almirante estuvo una vez prendado» [«Сеньора, в которую наш адмирал в тех местах был когда-то влюблен».
The word is that of John Elliott [1:25], 46.
