часть членов экспедиции составляли рабочие, задачей которых было возделывать почву Эспаньолы, а также искать и добывать золото. Они поехали ради заработка, чтобы если и не стать идальго, то хоть немного подняться по социальной лестнице. Королевский казначей, Эрнандо де Сафра, получил просьбу подыскать в Гранаде «двадцать батраков и еще кого-нибудь, кто знает, как рыть оросительные каналы. И он не должен быть мусульманином»{499}. Эти люди должны были привезти с собой кобыл, жеребцов, мулов и других животных, а также пшеницу, ячмень и «другие виды маленьких деревьев и фруктовых кустов»{500}. Лас Касас позднее писал, что «если бы хоть один из этих людей знал, что за работа им предстоит, думаю, они бы не поехали»{501}. Но Колумб планировал создать торговую колонию по всем генуэзским традициям (как, например, на Хиосе или в Гвинее), чтобы можно было отсылать домой мастику (смолу каучука, которую он встречал во время своего первого путешествия), хлопок и золото, а также рабов-«каннибалов».
Уже видны различия в ожиданиях Короны и Колумба. Колумб в конце концов хотел взять с собой семейных людей, которые сделали бы колонию стабильной, а также ремесленников и усердных геологов-разведчиков. «Даже нереиды и сирены оцепенели, когда флот отплыл», – писал доктор Гильермо Кома{502}. Корона же пыталась повторить на Индийских островах успех Канарских{503}.
2 октября флот Колумба достиг Гран-Канарии, где моряки починили протекавшее судно{504}. Также они остановились на острове Ла-Гомера, где Колумб купил восемь свиней, каждая по семьдесят мараведи, трех мулов и некоторое количество кур – эти животные через несколько лет разведения изменили Новые Карибы до неузнаваемости. В то время на острове шло празднование в честь действующего губернатора, Беатрис Бобадильи{505}. Единственное, что не предусмотрел Фонсека, – запас еды на год для 2000 человек, – было наверстано, пусть и не полностью.
13 октября 1493 года экспедиция покинула Канары. Колумб решил на этот раз подойти к Карибам с юго-востока, а не с северо-востока. Он не обсуждал это ни с монархами, ни с Фонсекой, ни с каким-либо другим представителем власти. Он был на пике славы, так что его воля была исполнена без пререканий; а его волей было попытаться найти другие острова, о которых он слышал. Большая часть слухов была совершенно дикой – байки об амазонках и гигантах, которых остальные испанцы не особо хотели встретить.
Через двадцать дней плавания экспедиция наткнулась на несколько островов, которые адмирал принял за острова карибов. Первым был тот, который он назвал Ла-Десеада по совершенно простой причине – и он, и его команда слишком хотели увидеть землю вновь. Второй остров – гористая Доминика, поскольку в тот день, когда они увидели его, было воскресенье, Domingo. Третий был назван Мария-Галанте, в честь флагманского корабля, здесь они вскоре нашли неплохое место для швартовки. «Адмирал, а также множество людей с королевскими штандартами в руках, взяли эту землю во владение»{506}. Надзиратель Диего Маркес
Navarrete [4:38], I, 321.
Colon [4:16], 236.
Las Casas [2:50].
Morales Padron [6:19], 183.
Fernandez-Armesto [4:49], 42.
Альварес Чанка в Morales Padron [6:19], 111; Cuneo, о том же самом, 141.
Cuneo in Morales Padron [6:19], 141.
Alvarez Chanca in Morales Padron [6:19], 113.
